Европейцы и американцы дадут денег на модернизацию украинской газотранспортной системы (ГТС) и не дадут России построить газопровод Южный поток в обход Украины.

Вот так крайне доходчиво озвучил суть необходимой стране газовой реформы премьер-министр Арсений Яценюк.

По его словам, если сейчас мы зарабатываем на перекачке газа в Европу $2 млрд в год, то с приходом иностранных компаний будем получать $4 млрд. Если же инвесторы не придут, то наша труба рискует остаться без газа, сгнить и превратиться из народного достояния в груду металлолома.

Премьерская аргументация подействовала в первую очередь на народных депутатов. Они, пусть не сразу, но все же проголосовали за законопроект № 4116‑а.

Этот документ, рожденный в недрах Кабмина, позволяет передавать ГТС в управление компаниям, в которых государству будет принадлежать 51 %, а иностранным инвесторам — 49 %.

Одна такая компания будет управлять трубопроводами, а вторая — подземными хранилищами газа (ПХГ).

Едва закон был одобрен Радой, как в НАК Нафтогаз Украины и Минэнерго заявили, что в ближайшее время начинают переговоры с заинтересованными компаниями.

Причем не со всеми подряд: согласно букве принятого закона, подобные “партнеры по ГТС” должны быть зарегистрированы в ЕС, США или странах—членах Энергетического сообщества — международной организации, которая включает в себя государства Евросоюза с одной стороны и ряд стран Юго-Восточной Европы и Черноморского региона. Россия в их число не входит.

А чтобы к украинской трубе не смог даже опосредованно подступиться российский госмонополист Газпром, депутаты внесли изменения в первоначальный текст закона. В итоге инвесторов должна будет утвердить Рада, а компании, которые получат право управлять ГТС и ПХГ, обязаны раскрыть своих конечных собственников.

Пока оружие

Зацикленность украинцев на газотранспортной системе нередко становилась поводом для насмешек со стороны Российской Федерации. Даже оппозиционер Борис Немцов, известный своей критикой режима Владимира Путина, позволял себе ироничные выпады по этому поводу.

“Для многих украинцев газовая труба — символ независимости и суверенитета. Такой сакральный фаллический символ, правда, лежачий”,— иронизировал он, добавляя, что символу не достает вертикально стоящих газовых вышек. А у России они есть.

По сути, Немцов намекал на идею, которая обсуждалась еще со времен президента Леонида Кучмы: тот хотел передать трубу в управление газовому консорциуму России, Германии и Украины. Иными словами, привлечь в ГТС все заинтересованные стороны: добывающую, перекачивающую и потребляющую.

Такая реформа действительно была актуальна в конце 1990‑х, когда Россия доминировала на европейском газовом рынке. И ее до сих пор поддерживают эксперты, ориентированные на Газпром.

Однако за последние годы ситуация в ЕС кардинальным образом изменилась. В 2009 году там был подписан так называемый третий энергетический пакет, согласно которому бизнес по продаже и транспортировке газа должен быть разделен. В Европе никто не может ограничивать участников рынка в том, кому и какой газ поставлять.

И если раньше голубое топливо, поставленное, скажем, в Италию, можно было потребить лишь в этой стране, то теперь оно может быть перепродано.

Фактически вместо 26 отдельных рынков европейских стран образовались 6–8 крупных зон, газотранспортные системы внутри которых связаны, а цена определяется на основании рыночных механизмов. И может быть ниже, например, чем та, по которой Украина покупает газ у России.

И официальный Киев, в том числе и благодаря правительственному проекту по ГТС, пытается присоединиться к этому рынку, чтобы не зависеть от Газпрома.

Ведь идея реформы — отнюдь не в том, чтобы привлечь средства на модернизацию, о чем говорил Яценюк. Хотя это тоже стоит делать, несмотря на то, что украинская труба, по словам нынешнего главы Нафтогаза Андрея Коболева, надежней российской.

Главное — выйти на принципиально иную модель рынка. Как только в Европе был ратифицирован третий энергетический пакет, цены на газ там снизились.

Насильно мил

Нынешнее резкое ухудшение российско-украинских отношений, вопреки угрозе холодной зимы, могут даже подтолкнуть реформу. Нафтогаз, к примеру, предупредил своих европейских партнеров, что из‑за конфликта возможны перебои с поставками газа в Европу, и призвал покупать газ не на западной границе Украины, а на восточной.

“У нас может появиться дополнительная возможность для покупки газа”,— говорит Юрий Витренко, советник Коболева, вместе с которым они работали в одной из крупнейших мировых аудиторских компаний PwC. Он объясняет, что сейчас НАК договаривается о реверсных поставках из Словакии и других стран.

И в случае если эти государства будут покупать энергоносители на восточной границе, Украине будет необязательно осуществлять физический реверс, чтобы получить свое. Это распространенная в Европе практика, так называемый netting, или взаимозачет.

Пока никто закупать газ на границе с РФ не согласился. По словам Михаила Корчемкина из исследовательской организации East European Gas Analysys, европейские компании, как и Газпром, должны быть заинтересованы в распределении рисков этой зимой. Мол, было бы логично перевести часть контрактов на условия поставки на восточную границу.

Еврокомиссар по вопросам энергетики Гюнтер Эттингер заявил, что для решения этого вопроса необходимы трехсторонние переговоры между Украиной, Россией и ЕС. Стороны работают над проведением такой встречи этой осенью.

Коболев рассказал российским Ведомостям, что из‑за ценовой политики Газпрома украинский рынок стал гибким. Металлурги стали больше расходовать угля, потребители — экономить.

Вкладываются средства в альтернативную энергетику. Скорее всего, будет закуплено больше топливных элементов для атомных станций.

“В следующем году, когда к нам придут и скажут: хорошо, мы согласны на новую цену, мы ответим: извините, потребитель уже вложил деньги в альтернативные источники. Этот процесс не остановить”,— утверждает глава Нафтогаза.

Зачем и кому

Главный вопрос, который сегодня волнует экспертное сообщество: кому же интересно управлять украинской ГТС? Трудно предположить, что сейчас, в разгар военных действий на востоке страны и экономического спада, Нафтогаз сможет найти инвестора.

Однако народный депутат ВО Свобода Александр Мирный говорит, что напор, с каким принимался закон,— из‑за него Яценюк едва не ушел в отставку — позволяет думать, что есть какие‑то предварительные договоренности.

В неофициальных беседах в Нафтогазе говорят, что конкурс могут провести уже этой зимой. Затем нужно будет время на оформление формальностей. Так что ранее чем через год ожидать нового оператора ГТС не стоит.

Михаил Гончар, президент центра Стратегия XXI, говорит, что ГТС может быть интересна европейским компаниям в первую очередь благодаря вместительным газовым хранилищам.

Именно это привлекает и Газпром. Сколько бы обходных трубопроводов ни построила Россия, они имеют один значительный недостаток: в случае аварии прокачка газа автоматически прерывается и не может быть компенсирована, чтобы обеспечить бесперебойную поставку.

Через ГТС Украины поставки не прекратились, даже когда диверсанты недавно подорвали трубу в Полтавской области.

Наученные газовым кризисом 2009‑го европейцы сейчас ищут возможности для создания стратегического запаса газа. В частности, эту проблему пытаются решить страны так называемой Вышеградской группы — Польша, Венгрия, Чехия и Словакия. И Украина может органично вписаться в эти планы.

Теоретически способны заинтересоваться системой и в США, но только в том случае, когда там начнут добывать достаточно сланцевого газа, то есть не ранее 2025 года.

“Как бы там ни было, нынешний закон — это хороший старт,— считает Гончар.— Но не более”. Настоящие реформы можно будет проводить, когда закончатся военные действия и стабилизируется экономика. А займет реформа с модернизацией не менее пяти-семи лет.

nvua.net