Москва недовольна внешнеполитической программой Буша. Российский президент пытается изменить ближневосточную политику Вашингтона.

Это сильно напоминало возвращение во времена СССР. Когда российский министр иностранных дел Сергей Лавров во вторник полчаса провел с президентом Бушем в Овальном кабинете, говоря о всевозможных проблемах, его босс Владимир Путин, сидя в Кремле, наверное, удовлетворенно улыбался.

Президент США редко снисходит до встреч с министрами иностранных дел, не идя дальше торопливого рукопожатия и мимолетной улыбки (последняя такая встреча была у Буша с министром иностранных дел Пакистана в июне 2005 года). Но Буш внезапно очень заинтересовался тем, какую политику проводит Россия во многих регионах.

Это был долгий путь для Путина, бывшего полковника КГБ, возникшего ниоткуда в 1999 году, но сегодня наслаждающегося культом личности почти советского масштаба, основанным исключительно на его обещании восстановить величие России. Когда команда Буша пришла к власти в начале 2001 года, у нее не было времени на Путина, она сознательно унижала его во время первой поездки в Европу, разве что не называя Россию страной-изгоем.

Теперь Бушу нелегко угнаться за всеми дипломатическими инициативами Путина: переговорами с "Хамасом", поисками компромисса с Ираном, организацией саммита G8, который Россия (когда-то едва допущенная в качестве наблюдателя) будет впервые принимать в Петербурге в июле.

Какую игру ведет Путин? На простейшем уровне, говорят эксперты-кремленологи, Путин считает, что подбирает обломки неудачной внешней политики Буша, чья конфронтация с Ираком обернулась бедой, чей подход к Ирану почти зашел в тупик, чей демократический проект на Ближнем Востоке усилил позиции исламистов. Но чтобы дать настоящий ответ на этот вопрос, мы должны погрузиться в психологическую драму, которая разыгрывается почти 15 лет, с тех пор как в конце 1991 года СССР вышел из игры.

Тогда победитель в холодной войне – то есть США – был весьма доволен собой. С начала 1990-х годов Вашингтон давал Москве множество советов по переходу к рыночной демократии, почти все – плохие. Главный элемент западной программы, быстрая приватизация коммунистической производственной системы быстро скатилась в то, что россияне назвали "прихватизацией" – нечестным захватом государственных активов партийными аппаратчиками, превратившимися в олигархов благодаря своим связям. (Путин потратил значительную часть своего срока, разбираясь во владениях олигархов и арестовывая их.) Идеи, которые предположительно выиграли холодную войну, неожиданно перестали казаться русским безошибочными. В 2000 году экспертная группа по России при спикере палаты представителей, возглавляемая Крисом Коксом, пришла к такому выводу:

"Качество экономических рекомендаций, предложенных России администрацией Клинтона, было таким низким, а их результаты – настолько плачевными, что 81% россиян считают, что они были умышленно направлены на превращение России в страну второго сорта".

Главный экономист Всемирного банка Джозеф Штиглиц в одном из самых резких отчетов об ответственности Запада писал: "Не уделяя достаточного внимания институциональной инфраструктуре, которая позволила бы расцвести рыночной экономике, и облегчив движение капитала в Россию и из нее, МВФ и Казначейство заложили основу олигархического расхищения". По словам бывшего дипломата времен первого срока Буша, российские чиновники до сих пор говорят об этом на встречах.

Затем на сцену вышел Буш, который начал агрессивно и в одном порядке определять цели на период после 11 сентября. С точки зрения России, это тоже было неэффективно. Почти немедленно после прихода к власти чиновники Буша начали говорить о продвижении программы противоракетной обороны вне зависимости от реакции Кремля.

В конце концов Путин, с большим недовольством, смирился с решением Буша выйти из договора по ПРО, но ему казалось, что он так ничего и не получил в обмен на эту уступку. Добавив к травме оскорбление, Буш принес свой демократический проект к воротам Кремля или, по крайней мере, к парадной двери того, что когда-то было великой Россией – на Украину и в Грузию. Американские чиновники, недавно побывавшие в России, отмечают заметную враждебность, с которой они сталкиваются в связи с перспективой того, что прежде всего Украина, исторический бастион Российской империи, может добиваться вступления в НАТО.

Сегодня Вашингтон склонен рассматривать дипломатическую агрессивность Путина как свидетельство его усиливающегося авторитаризма. Но русским нравится формулировать это иначе: хотя российский лидер по-прежнему питает теплые чувства лично к Бушу, этого нельзя сказать о внешней политике президента США. К тому же Путин знает, что его независимость нравится российскому населению, а особенно сторонникам жесткой линии в номенклатурной элите – военным и разведчикам, которые сегодня представляют большинство по многим вопросам в Кремле и Думе.

"На протяжении 15 лет вы стоите во главе всего мира. Стал ли мир безопаснее? Ответ: он стал менее безопасным, – заявил в понедельник на пресс-конференции в Москве аналитик Сергей Марков, как полагают, озвучивающий мысли Кремля. – Если посмотреть на Ближний Восток, он стал гораздо более опасным. Так можно ли надеяться на американцев? Думаю, к настоящему моменту мы должны прийти к ясному выводу: если мы отдадим это американцам, ситуация будет только ухудшаться".

Кремль и в самом деле боится исламистского "взрыва и эффекта домино" на Ближнем Востоке, что может сказаться на России, являющейся целью чеченских экстремистов, союзников "Аль-Каиды" и остатков Талибана в Пакистане и Афганистане, говорит Марков. "Мы делаем за всех работу, которую американцы не могут сделать из-за своих катастрофических ошибок".

Путин знает, что должен действовать осторожно: правильна политика Вашингтона или нет, Америка остается единственной сверхдержавой. Подобно Китаю и Восточной Европе, Россия чувствует, что больше всего похожа на испуганного дрессировщика, пытающегося заманить большое и опасное животное в безопасное место. Общеизвестно, что ближе к дому российский президент высокомерно использует свой авторитет, пытаясь давить на Украину во всем, от президентских выборов до газовых цен, используя свой инструмент "Газпром", чтобы загнать Белоруссию в союз двух стран, требуя с нее старые долги.

Но когда Путин видит, что Вашингтон обратил на него внимание, он быстро превращается в заслуживающую доверия душу, "суть" которой президент Буш, как всем известно, понял во время их первой встречи в 2001 году. Поэтому в начале недели Россия явно запустила пробный шар, пытаясь играть роль миротворца между Ираном и Западом.

В ответ на заявление Тегерана о том, что он оставляет за собой право обогащать уран на своей территории, в котором ему отказывает Вашингтон, Москва предложила разрешить обогащение небольших количеств в научных целях. Но когда Буш и госсекретарь Кондолиза Райс отвергли эту идею во время визита Лаврова, российский министр стал отрицать, что такое предложение когда-либо делалось. Аналогичным образом Путин умело сыграл на европейских симпатиях, пригласив недавно победивший на выборах "Хамас" в Кремль. Но когда администрация Буша продемонстрировала недовольство – она совместно с Израилем пытается изолировать "Хамас", – российский президент подчеркнул, что палестинская группировка может скорректировать свой курс, отказаться от терроризма и признать Израиль.

Мало-помалу Россия завоевывает завидное положение, обретая симпатии таких прагматиков в мировом сообществе, как глава МАГАТЭ Мохаммед аль-Барадеи, который в среду призвал западных и иранских лидеров "сбавить тон" в ядерном противостоянии. Во многом повторяя российскую точку зрения, он заявил: "На этом этапе нам необходим взвешенный подход. Ближний Восток – очень нестабильный регион".

Путину помогает вакуум мирового лидерства, созданный Бушем. После четырехлетнего роста цен на нефть российская экономика, похоже, выбирается из "третьего мира", где она была. В новом докладе рабочей группы Совета по международным отношениям под странным названием "Неверное направление России" отмечается значительный экономический прогресс последнего времени. "С 2000 по 2004 год количество россиян, живущих за чертой бедности, уменьшилось с 42 млн до 26 млн, – говорится в докладе. – Национальный уровень безработицы, превышавший 10% в 2000 году, сегодня составляет около 7%, и похоже, что появляется средний класс". Это выглядит как верное направление – для россиян. Но Вашингтону, который теперь должен делить мировую арену с Россией, оно, наверное, кажется вовсе не верным.

Майкл Хирш, InoPressa