На первом этаже своего дома в центре кубинской столицы Мануэль, "независимый художник", пользуется своими маленькими привилегиями. На этажах бывшего колониального дворца, который после революции 1959 года, похоже, ни разу не красили, обитает множество семей. Они живут и на лестничных клетках, и на балконах. У 30-летнего художника здесь своя мастерская, стены которой увешаны картинами. Это идеальное место для приема иностранных туристов, покупающих его произведения за валюту, к тому же здесь он может говорить откровенно, не боясь посторонних ушей.

"Кастро, фиделизм, шестичасовые речи – все это теперь в прошлом, – рассуждает он. – Система обязательно изменится, вопрос лишь в том, в какую сторону. Или мы вступим в переходный период, который может продлиться два-три года, или режим станет жестче... И тогда это будет кровавая баня".

Уже больше месяца прошло с тех пор, как было объявлено о госпитализации Фиделя Кастро и его временном уходе – после 47 лет безраздельного правления. За это время в сердцах добродушных кубинцев поселились сомнения и тревога. Государственное телевидение лишь дважды показало команданте. В последний раз, 1 сентября, он выглядел уставшим в своей красной пижаме, хотя смог выдержать двухчасовую беседу с навещавшим его венесуэльским президентом Уго Чавесом. Его брат Рауль Кастро, министр обороны, временно исполняющий обязанности главы государства, ведет себя все так же незаметно. 18 августа он дал интервью официальной газете Granma, в котором подробно изложил планы мобилизации в случае гипотетической американской интервенции. И с тех пор не проронил ни слова.

"Режим не хочет никаких резких перемен до саммита неприсоединившихся стран, который пройдет на Кубе в середине сентября, – объясняет ситуацию дипломат. – Что касается диссидентов, то они никогда не вели себя так тихо. Все ждут. А кубинцев гораздо больше волнует их экономическое положение, чем политическое будущее: что делать, если начнутся перебои с электричеством, где раздобыть валюту – вот о чем они думают".

Революционная полиция начеку. Достаточно один раз побывать в центре города, где дома колониальной постройки выглядят такими ветхими, будто их бомбили, чтобы все стало ясно. По вечерам многодетные матери поднимаются по лестницам при свете спичек. На рассвете квартал просыпается под крики петухов: кур разводят прямо во дворах – для пропитания. Кофе здесь подают в донышках от пластмассовых бутылок. Полиэтиленовые пакеты – большая ценность: после использования их стирают и сушат на веревках. Кубинцы по-прежнему ходят с талонами в государственные магазины за товарами первой необходимости – рисом, кофе, сухим молоком, сахаром... когда все это есть в продаже. Дефицит – явление постоянное.

"Когда мы были нахлебниками у русских, было еще ничего, – шутит художник Мануэль. – Но сегодня, если вы живете только на зарплату в кубинских песо – а это около 15 евро, – вам не выкрутиться. Талонов хватает только на то, чтобы не умереть с голоду. Чтобы покупать качественные товары, нужна валюта. Поэтому все кубинцы вынуждены воровать на рабочем месте и потом торговать на улице".

Мало кто отваживается открыто выражать свое недовольство, особенно в разговоре с иностранцем. К великому сожалению противников Кастро из Майами, которые 31 июля вышли на улицу, чтобы приветствовать падение тирана, в Гаване по-прежнему царит порядок. Революционная полиция начеку: она стоит на каждом углу. Более 100 тысяч "комитетов защиты революции" (КЗР), эти глаза и уши режима, контролируют страну и прислушиваются к настроениям населения. Мануэль ругает их, но опасается: "Если я буду слишком много болтать с иностранцами и проводить у себя собрания, КЗР может устроить мне неприятности".

В квартале, где живет Мануэль, представителя КЗР зовут Октавио. Это бывший инженер-химик, вышедший на пенсию. Принимая посетителей в своей крохотной комнатке, он пытается найти образ, понятный для западной публики. "КЗР, – говорит он после непродолжительного размышления, – это что-то вроде соседского комитета. Мы смотрим, кому из молодых людей и стариков нужна социальная помощь, обеспечиваем проведение обязательной вакцинации, организуем ночные патрули, чтобы убедиться, что все спокойно".

В холле здания плакат, прославляющий режим, соседствует с транспарантом, желающим Фиделю править еще 80 лет. Октавио, которому было 10 лет, когда к власти в Гаване пришли "бородачи", еще верит в революцию: "На Кубе вы не платите налогов, вам не надо платить за жилье, а на покупку продуктов питания даются субсидии". Даже мысль об уходе из жизни Фиделя, а этого даже социалистическая вера не в состоянии предотвратить, не мешает ему улыбаться: "Фидель – это просто человек, ему можно найти замену... Его уход ничего не изменит".

Кристель Гранье, “InoPressa”