В то время как ближайшие задачи отечественной энергетики напрямую связываются с необходимостью пережить надвигающуюся зиму, более отдаленные перспективы предстают размытыми и не столь очевидными. Что станет локомотивом украинской энергетики? И какое будущее ждет ее атомную отрасль – рентабельную и названную приоритетной в год обновленной Энергетической стратегии Украины? На эти вопросы нет прямых и развернутых ответов, которые бы соответствовали вызовам сегодняшнего дня. Однако есть все предпосылки для того, чтобы над ними всерьез задуматься.

Энергетический голод и поиск альтернатив

Режим всеобщей экономии, к которому призывают власти на самых разных уровнях, свидетельствует если не о катастрофе, то, по крайней мере, о наступлении острейшего дефицита в энергоресурсах. Только в столице нехватка газа составляет примерно 50%. Киевская власть пытается отыскать альтернативу «голубому топливу» для того, чтобы в зиму не заморозить город. Есть идея запуска котельных, которые бы использовали для генерации тепла пеллеты – гранулы из опилок, стружки и отходов сельского хозяйства, имеющие высокую теплоотдачу и отличающиеся дешевизной в сравнении с природным газом. В общем-то путь вполне в духе Европы, где спрос на пеллеты, наряду со спросом на древесные брикеты, постоянно увеличивается фактически пропорционально росту цен на нефть и газ, зависимость от импорта которых Старый свет пытается преодолеть. В некоторых странах с развитым рынком альтернативных источников энергии гранулами отапливается до 2/3 жилых помещений. Три года назад в Европе было произведено 15 миллионов тонн пеллет. При этом аналитики прогнозируют скачок потребительского спроса на эту продукцию на европейском континенте до 200 млн тонн в год в ближайшие 25 лет.

Общеевропейская (а в некотором смысле – и общемировая) тенденция не может, однако, прояснить ситуацию с тем, насколько быстро и широко возможно в стране внедрение данных технологий. Ясно, что «первые ласточки» использования биотоплива – это скорее пример того, как можно (хотя бы частично) избежать энергетического голода, чем его реальное преодоление. То же можно сказать и о создании полноценного рынка угля – план реформ в этой отрасли уже заявлен Министерством энергетики и угольной промышленности и поддержан правительством, тем не менее это пока только план. Поэтому в пакете мер, предлагаемых властями к внедрению, есть и традиционные рекомендации по энергосбережению и уменьшению потерь тепла (утепление окон и дверей, замена разбитых стекол, ремонт теплотрасс и т.п.). Ну а главный рычаг борьбы с дефицитом газа – «газовая диета».

Глава Минэнергоугля Юрий Продан в минувшем месяце подтвердил, что, по решению Кабмина, объемы поставок газа промышленным потребителям и предприятиям теплокоммунэнерго в наступающем отопительном сезоне должно сократиться практически на треть. Среди тех, кого планируется посадить на голодный газовый паек – ряд ТЭЦ городов-миллионников. Режим жестокой экономии для них ввели с 10 июля, и изменить ситуацию может лишь погашение предприятиями долгов перед НАК «Нафтогаз». Это выглядит чем-то из области фантастики, поскольку по данным украинского монополиста долги если и сокращаются, то темпами поистине черепашьими – 0,3% в неделю (по крайней мере, в ту, итоги которой НАК подвел 29 июля, дело обстояло именно так).

В целом прокрустово ложе газопотребления в текущем году, по уверениям правительства, способно явить Украине чудо выживания: нам должно хватить 34 млрд кубометров газа (тогда как в минувшем году страна потребила 50,5 млрд кубов). Но даже заявленная цифра вызывает опасения: наскребем ли мы ее по сусекам? На начало августа в украинских хранилищах находилось около 15 млрд кубов газа. К этому должны быть добавлены 9 млрд кубов собственной добычи. И почти 10 млрд кубов, полученных по реверсу из Европы. Однако в отношении последнего источника существуют сомнения. Пока что таким способом удалось пополнить отечественную «газовую казну» лишь на 600-650 млн кубов (такие данные приводит эксперт энергорынка Дмитрий Марунич). При этом реверс в июле значительно замедлился, и аналитики объясняют это тем, что странам ЕС немного не до нас. Опасаясь зимних перебоев, они ныне интенсивно закачивают газ в свои собственные подземные газовые хранилища. При таких темпах, в рамках установленных договоренностей, Украина реально может рассчитывать примерно на треть от заявленных 10 млрд, или почти на половину, если говорить о поставках до конца марта, когда финиширует отопительный сезон. Минусовое сальдо – порядка 4-6 млрд кубов (опять-таки цифры, приводимые Маруничем; некоторые эксперты считают, что речь может идти даже о 7-8 миллиардах) – предмет грядущих переговоров с Россией при участии третьей, европейской, стороны. Удастся договорится – перезимуем (при условии, что мороз будет умеренным). Вопрос: а если нет? – не более чем упражнение в риторике.

Ситуация драматическая. Газ, наряду мазутом и углем, используется на тепловых электростанциях. Дефицит первого и второго (а также «дедовские» технологии в применении третьего) ставит под угрозу работу этих предприятий и, следовательно, обеспечение электроэнергией населения и хозяйственного комплекса страны. По крайней мере, в том объеме, который приходится на долю ТЭС. А это ни много, ни мало – около 44%. Еще примерно 8% электроэнергии вырабатывают ГЭС. Около 4% – коммунальные ТЭЦ. Не более 1% – альтернативные источники (в Энергетической стратегии-2013, правда, зафиксирован выход на 10-процентную отметку, но это, во-первых, лишь к 2030 году, а во-вторых, это все равно мизер – и вообще, и тем более по сравнению с уже с сегодняшними показателями таких стран, как Швеция, Финляндия или Дания – 46%, 30% и 25% соответственно). Исходя из указанных процентов, нетрудно сделать вывод: из приведенного перечня «погоду делают» только ТЭС. И в добавок к ним – объекты атомной энергетики, которая вырабатывает порядка 43-44% электроэнергии страны (причем самой дешевой из всех видов). Но как раз она-то ныне и находится в крайне уязвимом положении.

Внемлющий атом: зависимость от РФ

Именно атомная отрасль (а отнюдь не газовая) больше всего замкнута на Россию. Из 50 млрд кубов газа, потребленного в Украине в минувшем году, импорт составил лишь 28 млрд – то есть примерно 56%. Ядерное же топливо почти полностью поступает к нам из РФ. Таким образом, делает вывод эксперт Артур Денисенко из «Energy evolution UA», «почти каждый второй киловатт в стране произведен на российском уране».

Опасна ли такая «наркозависимость»? Безусловно. Как раз атомным, а не газовым ключом Россия может открыть для Украины «ящик Пандоры». «Нас очень легко можно посадить на „мель“ ядерной энергетикой, — заявляет Богдан Соколовский, экс-уполномоченный президента Украины по международным вопросам энергетической безопасности. – Представьте себе ситуацию, когда Россия перестает поставлять нам ядерное топливо. Максимум через год останавливается вся ядерная энергетика, и мы остаемся без половины электроэнергии. Это коллапс для любого государства».

По данным, которые Соколовский с тревогой приводил еще в апреле текущего года, в Украине на четырех АЭС (крупнейшей в Европе Запорожской, а также Ровенской, Хмельницкой и Южно-Украинской) эксплуатируются 15 реакторов (11 – ВВЭР-1000 и 4 ВВЭР-440). Абсолютно все они обеспечиваются ядерным топливом «северного соседа». На двух из них уже свыше шести лет проводится так называемая адаптация ядерного топлива компании Westinghouse (Швеция, США и Япония) к «родному», российскому. С другими девятью реакторами ВВЭР-1000 никто еще не работал, равно как и реакторами ВВЭР-440. При этом для замещения ядерного топлива РФ на аналог от Westinghouse нужны годы экспериментов.

При всей напряженности ситуации с точки зрения фактора времени, абсолютно ясно, что Украина (которой следовало бы, конечно, приступить к решению этой проблемы несколько лет назад, дабы не только слезть с российской атомной иглы, но и начать выпуск собственного ядерного топлива) движется здесь в том же направлении, что и страны ЕС в целом: от монополии Москвы необходимо избавляться. С этой целью в мае текущего года Еврокомиссия представила новую стратегию энергетической безопасности. В данном документе Россия обозначена как страна, препятствующая государствам Европы проводить диверсификацию поставок ядерного топлива. Такая резкая критика обусловлена тем, что российская ТВЭЛ, единственная из всех мировых компаний, обусловливает сооружение своих атомных блоков пожизненной поставкой своего же топлива. Евросоюз же выступает против подобного «крепостного права» и заявляет, что новые вложения в отрасль будут напрямую увязываться как раз с возможностью диверсификации таких поставок.

О том, что борьба с российской монополией – штука непростая, свидетельствует опыт работы все той же Westinghouse (с которой в апреле текущего года «Энергоатом» продлил контракт на поставки ядерного топлива до 2020 года). Речь, впрочем, идет не только об Украине, и аргументом выступает не только – и не столько – цена. Вице-президент компании Майкл Керст говорит, что их «топливо дешевле по отношению к мощности, поскольку оно выделяет больше энергии». Однако это срабатывает далеко не всегда. Например, в Финляндию поставки удалось наладить. А в Венгрии дело застопорилось. «Ядерное топливо стало элементом договоренности с Россией по поставкам природного газа, и тот пакет оказался для Будапешта более привлекательным… Мы конкурируем не обязательно продуктами как таковыми. Часто это лишь элемент более широких взаимоотношений между странами». Это довольно дипломатичный комментарий, хотя из него понятно, что Москва использует любые возможные рычаги, для того чтобы российская ТВЭЛ продолжала диктовать условия на европейском рынке ядерной энергетики.

Тем не менее, процесс диверсификации, как говорится, пошел. И в Европе, и – главное – в Украине. Буквально на днях глава Государственной инспекции ядерного регулирования Сергей Божко, отметив безопасность использования топлива Westinghouse, заявил о том, что в начале следующего года первые 42 кассеты американской компании будут загружены в активную зону реактора Южно-Украинской АЭС. Он также сообщил, что Киев планирует использовать топливо Westinghouse на одном из энергоблоков Запорожской АЭС. Эксперт в области атомной энергетики Ольга Кошарная полагает, что «в случае успешного завершения опытно-промышленной эксплуатации Украина получит альтернативного поставщика и российской ТВЭЛ придется потесниться».

Опыт Франции. Может ли Киев пойти путем Парижа?

Мировым лидером по совокупной мощности установленных ядерных реакторов является США, однако в общем балансе страны этот вид энергетики составляет лишь 20% (лишь на 4% превышая среднемировой показатель). Второе место по количеству ядерных реакторов занимает Франция, и она же – государство, где львиную долю электроэнергии вырабатывают АЭС – более 75%. О ней, как о примере для Украины, все чаще говорят сегодня, рассуждая о приоритетах развития отечественной энергетики.

Как ни странно, причины, по которым Париж сделал ставку на атомное энергопроизводство, в некотором смысле похожи на те, которые сегодня складываются вокруг Киева.

Франция:

• послевоенное время, необходимость восстанавливать промышленность и обеспечивать национальную безопасность;
• нефтяное эмбарго 1973 года (страны ОПЭК отказались поставлять нефть государствам, поддержавшим Израиль в конфликте с Египтом и Сирией; под санкции попали США и их союзники в Европе, в том числе Франция; кроме того, цены на нефть подскочили вчетверо).

Украина:

• находится фактически в состоянии войны, по окончании которой возникнет необходимость восстанавливать хозяйство и обеспечивать нацбезопасность;
• непомерные цены на российский газ, а затем отказ РФ от поставок углеводородов в Украину.

Сходные вызовы могут породить сходные решения, способные им противостоять.

Некоторые эксперты критиковали Париж за столь широкое применение атомной энергетики – мол, это может повлечь за собой изменения климата. Однако в ответ приводились резонные контрдоводы. Данный вид энергетики не сопровождается выбросами углекислых газов, приводящих к парниковому эффекту. Это раз. И два – в целом по количеству выбросов на душу населения французские показатели ниже, чем в других странах Европы и мира.

Даже после катастрофы на японской АЭС «Фукусима», когда «зеленые» во Франции активизировались вместе со своими коллегами из других стран, и даже предложили провести референдум по вопросу об отключении атомных электростанций, особых последствий это не имело. АЭС пользуются широкой поддержкой у населения страны. И слова тогдашнего президента Николя Саркози о том, что французские реакторы – самые безопасные в мире, и что ни о каком отказе страны от атомной энергетики не может быть и речи, в массе своей были восприняты если не с энтузиазмом, то, по крайней мере, с пониманием и доверием. (Для сравнения: в Германии «эффект Фукусимы» заставил власти пересмотреть свои взгляды на атомную энергетику как безопасный ресурс и закрыть в течение 2011 года восемь реакторов.)

«Зеленый джокер», правда, стал одним действенных элементов предвыборной программы нынешнего президента Франции Франсуа Олланда. Он пообещал к 2025 году остановить 26 из 58 реакторов и сократить долю атомной энергетики в производстве электроэнергии с 75% до 50%. В качестве первой (и пока единственной) жертвы была названа АЭС «Фессенхайм» – одна из 19-ти станций Франции. Министр экологии Франции Филипп Мартэн год назад заявил о том, что в планах правительства покончить с «Фессенхайм» в 2016-м.

Но, во-первых, закрытие одной станции не даст заявленного снижения доли мирного атома в производстве электроэнергии. Во-вторых, Франция – не Россия, и президентское кресло для Олланда – не трон, который покидают посмертно. Поэтому неизвестно, что будет дальше с заявленной программой «обрезания» ядерной энергетики – после того, как в Елисейский дворец вселится новый глава государства.

Тем не менее опыт Парижа полезен Киеву еще и тем, что он показывает: атомная энергетика существует сразу в нескольких измерениях. Технологичность и рентабельность – лишь некоторые из них. А есть еще социальная составляющая. Да, мирный атом не всегда оказывается мирным. Примеры Чернобыля и Фукусимы не дают об этом забыть. Однако зачастую атомную тему используют как страшилку, для разжигания общественных фобий. Иногда в своекорыстных целях. Вице-президент Westinghouse Майкл Керст говорит о разного рода выступлениях, сопряженных с деятельностью его компании в Украине, довольно сдержанно: «С точки зрения бизнеса, такие протесты не наносят нам ущерба. Мы предлагаем хороший продукт по хорошей цене. Однако распространение слухов, что мы продаем топливо, способное вызвать новый Чернобыль – это совершенно безответственно. Причем по отношению не только к нам, но и к отрасли в целом.

Подобные слухи создают у людей впечатление, что Чернобыль возможен, а это не так. Мы в принципе не поставляем топливо, которое способно вызвать какие-то повреждения. Не говоря уже о том, что катастрофа стала возможной, потому что вокруг реактора не было герметической оболочки. Так что новый Чернобыль физически невозможен. Таким образом, подобная пропаганда — недальновидное поведение, которое может нанести ущерб в том числе бизнесу тех, кто распространяет эти слухи. Впрочем, никто в международном профессиональном сообществе не воспринимает их серьезно».

В чьих руках «ядерный чемоданчик»?

Сегодня профессионалы-атомщики лоббируют интересы отрасли. Об этом свидетельствует, например, открытое обращение Украинского ядерного общества к президенту и премьер-министру Украины. Их аргумент прост и, по сути, неопровержим: «Сегодня ядерная энергетика остается почти единственной отраслью, не только обеспечивающей энергетическую безопасность страны, но и удерживающей ее экономику от полного падения». Отсюда – правительство должно разработать «дорожную карту» спасения атомной отрасли, являющейся основой для развития и роста украинской экономики.

Видимо, в качестве «дорожной карты» в определенной степени может выступить новая концепция развития ядерной энергетики, принятие которой, как уверяют в Минэнергоугля, ожидается до конца 2014 года. В документе должны быть отражены технические и финансовые вопросы строительства новых энергоблоков АЭС, завода по производству в Украине ядерного топлива, а также централизованного хранилища отработанного топлива.

Чтобы реализовать подобные планы, потребуются сотни миллионов долларов. Некоторую надежду на то, что хотя бы часть инвестиционных потребностей можно будет закрыть собственными ресурсами, дает пересмотр стоимости отпускаемой электроэнергии. С апреля НКРЭ уже трижды поднимала тариф «Энергоатома», увеличив его в целом на 30% – до 30,31 коп за 1 кВт-ч. Правда, при этом, как отмечают в руководстве компании, сдерживающим фактором остается проблема неплатежей. Если за 2013 год задолженность за отпущенную АЭС электроэнергию составила около 400 млн гривен, то по итогам первого полугодия 2014 года «Энергоатом» недополучил уже 1,7 млрд гривен. Вдобавок к этому предприятие признало несостоявшимися тендеры по привлечению мультивалютной кредитной линии в эквиваленте 300 млн гривен и возобновляемой кредитной линии в размере 200 млн гривен, поскольку на участие в торгах по обоим тендерам было подано менее двух заявок.

При этом финансовые «провисания» – не единственная (и очень может быть – не главная) ахиллесова пята отечественной атомной энергетики. Юрий Недашковский, президент ГП НАЭК «Энергоатом», месяц назад подчеркнул, что она остается крайне уязвимой с точки зрения ее восприятия в общественном мнении. «Стоит признать, что это восприятие в основном негативно. Ядерно-энергетический комплекс так же сильно подвержен влиянию политической конъюнктуры, – говорит Недашковский. – Глубоко заблуждаются те, кто считает, что стоит руководителям «Энергоатома» или Министерства энергетики составить и утвердить привлекательные бизнес-планы развития атомной отрасли, и она начнет реально развиваться. Ничего подобного. Развиваться отрасль сможет только в том случае, если этому будут способствовать первые лица государства и украинский политикум. Мировая практика показывает, что только последовательная позиция руководства страны в отношении развития ядерной энергетики позволяет ей двигаться вперед».

Ближайшее время наверняка покажет, существует ли у руководства страны именно такая позиция. Ближайшее – потому что Украина, пытающаяся выиграть битву за «мирный атом», находится ныне в жесточайшем цейтноте. Опоздать в данном случае означает поставить страну на грань энергетического коллапса, за которым может последовать самое ужасное – ее развал.

facenews.ua