«Я» – это очень интересная штука. Глядя на «я», понимаешь, что именно это я и хотел увидеть, за этим бегал, к этому стремился, искал это в людях, книгах, в новостях, в кино, в центре событий. Во всем, что меня интересовало всю сознательную жизнь я искал самого себя.

Об этом вспоминаешь каждый раз, когда находишь «я», и каждый раз это самосознание происходит словно впервые.

Находя свое «я», видишь истинную причину всех своих внутренних движений, поисков, выборов и устремлений. Выходя из этого созерцания сердцевины своей сути, отвлекаясь от самосознания на частности привычной жизни, приходит какое-то почти магическое забытье. Каким-то образом я снова теряю эту связь с собою, я снова начинаю думать, что хочу каких-то частностей. Это похоже на игру, в которой ты сам выбираешь забыть себя, заснуть в мирской суете, чтобы затем снова пробудиться и снова ощутить насколько это удивительно – видеть причину всего и вся, происходящего в твоей жизни.

Сказка о маленьком человеке
В одной небольшой галактике вокруг ее самой крупной звезды вращалась маленькая планета. На поверхности планеты на протяжении многих тысячелетий усилиями миллионов обитателей разрасталась гигантская пирамида – центральный офис корпорации, которая правила галактикой. Верхние этажи пирамиды уходили далеко за небосвод и обрывались где-то в космосе. А ближе к поверхности планеты, на одном из первых этажей пирамиды среди многих тысяч других сотрудников, работал один маленький человек.

Всю свою жизнь он работал маленьким служащим в этой огромной «всегалактической» корпорации. Там же всю свою жизнь работал и его отец, и его дед. И все они были маленькими служащими, среди тысяч других маленьких служащих, работавших на нижних этажах гигантской пирамиды. Маленькому человеку не было позволено подниматься выше десятого этажа пирамиды, потому что вышестоящие этажи предназначались для более важных сотрудников и начальников, руководящих нижними этажами. Пирамида была очень высокой, и чем выше был этаж, тем более важные вещи там происходили, тем более значительные и судьбоносные для всей корпорации решения там принимались.

Маленький человек слышал легенду, о неком президенте корпорации, который живет и работает на последнем этаже в единственной на весь этаж огромной золотой комнате, стены которой обиты самыми дорогими камнями во вселенной. Поговаривали, что президент был необычным человеком, жил тысячелетия и отдавал приказы на десятки лет вперед. Он был источником всех ключевых влияний, в сторону которых двигалась вся корпорация. Его решения, нисходя по этажам, бесконечно разветвлялись и становились миссиями и законами для отдельных подразделений, в каждом из которых работали тысячи сотрудников. Президент был самым важным человеком и был посвящен во все самые сокровенные тайны галактики.

А маленький человек ежедневно выполнял нехитрые рутинные обязанности. Каждый его день на службе был похож на предыдущий, и маленький человек уже с трудом вспоминал прошедшие месяцы и прошедшие годы. В своих мечтах он грезил о том, чтобы дорасти до нового уровня в своей карьере, и открыть доступ к этажам с одиннадцатого по двадцатый. В пирамиде было несколько тысяч этажей, но каждый последующий был чуть меньше предыдущего, поэтому, чем выше был этаж, тем меньше сотрудников имели к нему доступ.

Мечты маленького человека не сбывались. Ничто не предвещало перемен. Ему казалось, что он прикован к своему месту навечно, и уже ничто не изменится. Иногда в привычном окружении он чувствовал себя защищенным и удовлетворенным. Слева приятно бурлил кулер, справа уютно гудел факс, по сторонам позвякивали телефоны и расхаживали сотрудники в серых костюмах. Грусть приходила и уходила. В конце концов, маленький человек смирился с привычной рутиной.

И вот однажды в одну из тысяч любимых им пятниц, маленький человек вдруг увидел, что его пропуск по этажам изменил свою форму и стал отливать золотистым свечением. Из пропуска, там, где была выгравирована цифра «10», ограничивающая допуск до десятого этажа, куда-то исчезла единица. Маленький человек не понимал, что это значит. Он вспомнил, как когда-то мечтал подняться выше и посмотреть хоть одним глазком на «причинные» уровни пирамиды. Сейчас ему было все равно. Он даже не боялся наказания, которое могло бы последовать за несанкционированный допуск к верхним этажам, поэтому маленький человек подумал: «почему бы и нет?»

Одиннадцатый этаж был похож на десятый, но в его пространстве у маленького человека сквозило необычное ощущение, словно все это он уже видел, но при этом именно здесь он начинал понимать глубже причины происходящего на нижних этажах. На 12-м этаже в его уме начали мелькать картинки каких-то диалогов, которых, кажется, просто не могло быть. В этих диалогах он общался на равных с разными начальниками и высокопоставленными чиновниками. Он уже не думал о причине, которая позволила ему подняться выше. Каждый новый этаж наполнял его волнением и ощущением дежавю. Он видел, насколько значимые дела творятся на каждом новом уровне.

Чем выше он поднимался, тем меньше он видел людей и тем более просторными были помещения. Чем выше была «инстанция», тем больше она привносила понимания и осмысленности привычной «бессмысленной» жизни в исполинской пирамиде. Спустя несколько дней маленький человек оказался на предпоследнем уровне. Этаж был пуст. Из окон светили яркие звезды, стены непрерывно меняли свои очертания, по центральному коридору пролегала широкая ковровая дорожка. Она вела к последней лестнице поднимающейся до последней двери.

У самой двери маленький человек ощутил необычное переживание какой-то вневременной вечности. Он смотрел на последнюю дверь секунду, и ему казалось, что эта секунда никогда не начиналась и никогда не кончится. Казалось, так было всегда.

Открыв дверь, он прошел в золоченую комнату, и ощутил озаряющее дежавю. Он уже видел эту комнату в каком-то глубочайшем сне. Все здесь отдавало уже знакомой ему непроницаемой вечностью. И вдруг он все понял. Он вспомнил, что он и есть президент этой корпорации. Когда-то, очень давно он спустился на нижние этажи, чтобы посмотреть, как идут дела, и увлекся настолько, что позабыл себя, став маленьким человеком.

Он сел в свое древнее кресло и тут же его восприятие осуществило еще один скачок. Он вдруг ощутил самого себя огромной пирамидой корпорации. Еще один сдвиг – и теперь он галактика. Еще и еще раз. Теперь он – все, что есть, что было и будет. В этот миг пришел вопрос: «если я – это все, как же я управляю всем?» Восприятие сузилось, и он снова увидел свою комнату. Пришла другая мысль: «если есть другие, они могут управлять мной». И тут он вспомнил, что никогда ни чем не управлял. Он всегда был маленьким человеком и был счастлив, пока доверял себя той силе, что правит всем. Он смиренно позволял этой силе направлять все его существо, и в этом бесконечном ограничении он был бесконечно свободен и счастлив. «На все Воля – не моя, но – Этой Силы», – понял он. С тех пор он спускался на нижние уровни и даже на теплую землю, не забывая, кто он и откуда пришел.

Глубина проекций
Привычная жизнь – это мысли о мыслях. Мы живем в событиях ума, не замечая самой жизни. Мы варимся в аквариуме собственных переживаний в каком-то полузабытьи, устремляясь к поверхностным явлениям, толком не сознавая, кто мы такие и почему движемся в том, или ином направлении. Нас ничего не удивляет, все кажется серьезным, нормальным и даже скучным. Мы, взрослые люди, плывем по поверхности явлений, озабоченные получением впечатлений, даже не задумываясь, кто мы и почему в этих впечатлениях нуждаемся. Мы словно овцы на пастбище, которые просто потребляют подножный корм, толком не сознавая ни себя, ни своей роли в этой жизни. Наше самосознание сводится к социальному статусу. Все это – в порядке вещей.

Можно «забивать гвозди микроскопом», можно использовать современный компьютер в качестве табуретки, а самого себя – как средство для удовлетворения потребностей тела. Почему бы и нет? Но, возможно, прежде чем делать что-то с чем-то, иногда полезно понимать, что и с чем мы делаем? Ничего кроме этой жизни у нас нет. Мы живем эту жизнь собою. Кто мы? Кто «я»? Что в действительности происходит?

Кажется, смотреть на себя истинного, это что-то несусветное. Ведь живешь обычно, глядя на жизнь из глаз, говоря о себе, но никогда самого себя толком не замечая. И это – нормально! Кажется, что видеть себя – какое-то невообразимое безумство. Кажется – так не принято. Так просто не бывает! Маленький человек отказывается верить в это. Когда делаешь это по-настоящему, когда взгляд переносится с тысяч вещей и явлений на того, кто их видит, осознаешь нечто очень важное. Маленький человек вдруг начинает осознавать, что он сам в себе содержит причину всей жизни, которая с ним происходит с мириадами явлений и событий.

В нас живет множество личностей. В один момент времени обычно проявляется только одна из них. Личность, которая решила заняться созерцанием своего «я» – одна из многих. И когда эта маленькая личность добирается до «источника», что-то в ней начинает осознавать, что этот источник во много раз важней личности. Этот источник – центр существа, главный офис корпорации «Я», в которой эта личность была маленьким «работником», но, тем не менее, осмелилась пройти в этот центр «по праву рождения».

Удивительное переживание – видеть то самое «я», что действует и происходит прямо сейчас. Ты очухиваешься ото сна, и понимаешь, что это действительно происходит прямо сейчас. Это «я» всегда что-то с чем-то делало и тебе казалось, что это ты делаешь и выбираешь. Сама его природа – выбирать и делать. Это – управляющий источник, который обычно всю нашу жизнь остается где-то за кадром. Видеть управляющего – необычайно удивительно. В это время реальность словно замыкается сама на себе, потому что «выбирающий», наконец, по-настоящему выбирает посмотреть на самого себя. И, кажется, такого саморазоблачения он не ожидал. Он продолжает выбирать, удивленно констатируя: «Ух! Вот это да! Так ведь это само происходит! А я просто смотрю! Прямо сейчас! Я выбираю?»

В самосознании, глядя на собственное «я», отделяешься от аквариума привычных переживаний. Так происходит растождествление. Раньше ты выбирал, теперь ты смотришь со стороны, как все происходит. Сначала ты видишь следствия «я», которые лежат чуть ближе к причине, чем привычное сонное состояние. Эти следствия мы привыкли проецировать на мир. Каждое из этих следствий является причиной одного из привычных явлений. Вот это «следствие» – это я в компании друзей. Вот это – я с родителями. Это – я в работе. И это – тоже я. А это переживание – близкий мне человек. Так я его чувствую в привычной жизни. И это – тоже я. Это – «я», которое я в себе не мог принять, и поэтому приписывал его этому человеку. Вот моя мать. Мой отец. И это – я. Вот – человек, которого я люблю. Все эти живые и глубокие переживания – во мне! Вот – война, моя война, а вот – мир, мой мир! Здесь, во всем этом есть тайна – моя тайна! Это глубинные грани моей психики. Все это переживается буквально.

Я сам – своя проекция. Нет никакого «я» вне проекций, вне мыслей. «Я» – это пустышка без основания. Есть глубинные переживания о «я», тонкие мысли о нем, но самого я в привычном «смысле» – не существует. Именно эту пустоту и скрывает привычная суета и шум нашего мышления. Все, что переживается – бесчисленные следствия, переживания, которые вращаются сами в себе и отражают себя одно в другом на фоне чистого сознания.

В спектре сознания все является сознанием. «Первые» мысли пытаются отразить и выразить чистое сознание. Возникнув, они тут же исчезают, потому что никак не могут это сознание «схватить», зафиксировать. Эта безопорность – уровень, на котором «я» ничего не знает и знать не может. Там – нечего понимать. Эта свобода, где нет конкретных ограничивающих знаний, переживается буквально как пространство. Эта свобода пугает маленького человека, она – слишком безгранична, в ней не за что уцепиться, все привычное в ней еще не проявлено. Это – «слой» незнания. Чтобы там удерживаться, мы должны стать тем, кто не знает – вечным, покорным учеником, который внимает самой жизни. Чтобы войти в эту свободу, необходимо отказаться от всех мыслей без каких-либо исключений. Любое понимание – шаг «назад» в слой конкретики – спасение бегством от свободы в иллюзию привычной жизни.

Ум не способен отражать этот уровень, и поэтому создает свой собственный, иллюзорный уровень конкретных мыслей. Любая конкретика – от ума. Чтобы увидеть объективную реальность – нет иного способа, кроме как ей «стать».

Практика для ума
Идеи сами по себе – просто жвачка для ума. Но если идея позволяет обратить внимание на конкретные реальные «механизмы» психики, это уже – практика. Для начала можно вспомнить о теории проекций. Это значит – включить проекции, которые тебе говорят: «все, что ты знаешь о мире – лишь твое знание, твои переживания, твоя «карма».

Таким образом, мы делаем «допущение» о том, что наши переживания – это действительно лишь наши переживания, а не «объективная реальность». И здесь пока все происходит на уровне мыслей, «установок» и самовнушений. То есть одни проекции работают с другими. Но сами эти установки, при этом, как бы отражают реальный психический механизм. И в таком русле «проекция» об этом реальном механизме воспринимается как более важная, устойчивая и реалистичная. И это – очередное самовнушение. Теория о проекциях ставит под сомнение наше привычное понимание действительности.

Почему я так часто пишу о проекциях? Потому что, я уверен, большая часть всех иллюзий и психологических заморочек связана именно с этим феноменом. Мы приписываем другим людям и обстоятельствам то, что не смогли принять в самих себе, то, за что мы отказываемся нести ответственность. Эти переживания мы проецируем на внешний мир, украшая его своим отношением к нему. Мир – такой, каким является человек, воспринимающий этот мир. Мир – это и есть сам человек. Мало понять эту теорию умом. Проживая ее как истину, все глубже и глубже, мы приближаемся к самой сути происходящего, в которой сознание проживается – как источник и причина реальности.