Вернуться к рискованному вопросу армяно-азербайджанских отношений в рамках карабахского конфликта побуждают два обстоятельства: во-первых, заявление президента Армении г-на Кочаряна, сделанное в начале марта, из которого следует, что Ереван готов де-юре признать Арцах (так армяне называют на свой лад НКАО – Нагорно-Карабахскую автономную область); во-вторых, «дежурную» встречу представителей так называемой Минской группы ОБСЕ (представители США, Франции (от имени Европы) и России, пытающиеся решить карабахский вопрос) в Вашингтоне, которая прошла вообще в отсутствии представителей конфликтующих из-за Карабаха государств.

И это – очередное подтверждение одного бесспорного и очевидного факта нынешнего положения дел – констатации полного тупика в решении вопроса. С чем соглашаются, практически, все стороны, вовлеченные в процесс урегулирования.                           

Писать об Арцахе–Карабахе – дело неблагодарное. Как правило, недовольными оказываются обе стороны противостояния – так повелось издавна. Даже «паритетное освещение» армяно-азербайджанского противостояния в советские времена не вызывало ничего, кроме общего кавказского негодования и возмущения каждой стороны.

И Ереван, и Баку накопили по-отдельности два колоссальных, но альтернативных корпуса объективной и исторически обусловленной аргументации в подтверждение своей точки зрения по проблеме НКАО, пересказывать которые, как это понятно, возможности нет.

Поэтому, если рассуждать о причинах конфликта, то сразу следует оговориться: это, так сказать, общие – и в существенных своих чертах мифологические конструкции, вырастающие из общей кавказской ситуации. Предпосылки «карабахского тупика» лежат глубоко в истории, которую, без всякого сомнения, лучше оценивать представителям автохтонных этносов. С нашей стороны можно отметить лишь самое общее: несовпадение – вопиющее и провоцирующее – границ присутствия этносов с границами государственными, которые на Кавказе и без того были весьма условны, а при добавлении большевистского волюнтаризма после революции 1917 года и гражданской войны 1918-1920 г.г. прошлого века – просто запрограммировали этнический конфликт.

(Карабахская проблема – самый крупный пример этно-территориального конфликта; в то же время параллельно существует абсолютно нормальная этнически, но и безусловно дикая с точки зрения любого государства, проблема кавказских анклавов – то есть компактных, более-менее этнически однородных поселений представителей одной нации на государственной территории другой: то есть это места, где тысячи человек живут на территории, принадлежащей своему государству, но со всех сторон окруженной территорией государства чужого.

Пример - на армянской территории (по крайней мере – в советское время) – существовало село Керки – 5 тысяч азербайджанцев в условии конфликта жили на территории, окруженной территорией Армении).

Нагорный Карабах – гигантский – и теперь уже армянский – анклав на территории Азербайджана, оккупированный вместе с рядом прилегающих азербайджанских районов Арменией по результатам войны 1991-1992 г.г.

Историческое своеобразие этого конфликта, как это отмечалось выше, началось давным-давно: армяне утверждают, что живут там чуть ли не с античных времен, когда азербайджанцев – как нации, по армянской версии, еще не существовало. Опустив большую часть азербайджанской аргументации, следует просто отметить, что административно территория Карабаха была частью Азербайджана.

Факт, что большевики «определили» Карабах в состав Азербайджана, так как их режим поддерживала бакинская нефть, может считаться, конечно, мифом, но, как бы там ни было, так сложилось. 

Так сложилось, что и крушение советской империи имело на каждой отдельной территории свою собственную интерпретацию: эмансипация армян, например, эволюционировала на идее свободного Арцаха, где армянское этническое большинство испытывало, по мнению армян, – «административный гнет по национальному признаку».

В то же время азербайджанские элиты обживали НКАО 3/4-ти века, превратив его в некое подобие российской Рублевки: замечательная природа, предельно богатые недра (80 месторождений полезных ископаемых, из них три крупных золотых прииска), выгодное стратегическое положение.

Мало сомнений, что вопрос Арцаха в конце советской эры возник в среде армянской интеллигенции как гуманитарно-правозащитный, со временем, в силу эскалации имперского и кавказского «брожения», превратившийся в территориальный – с неизбежными военными проекциями.     

Ситуация усугублялась тем, что карабахские армяне – народ особого склада и самодостаточности, но административно в НКАО всем заправлял Баку, абсолютно законно считавший эту территорию своей.

Этнический взрыв в НКАО в конце 80-х г.г. прошлого века был одним из ударов в самые ненадежные скрепы империи. Сейчас, практически, невозможно, и, как представляйте, не существенно говорить о том, кто первый начал. Армяне, вытеснив азербайджанцев из ряда своих и чужих регионов (включая Арцах, но не только), или азербайджанцы, изгнавшие армян, традиционно контролировавших ряд сегментов экономики Азербайджана. Смысл в том, что кончилось это плохо для всех.

Апогеем стали зверские армянские погромы в Сумгаите и Баку (последний, в январе 1990 года ознаменовался вводом советских войск в столицу Азербайджана, когда вместе с боевиками Народного Фронта погибло много мирного населения). И, соответственно, кровопролитие в НКАО и вокруг него – как на территории Азербайджана, так и на территории Армении. 

В результате, в общих чертах, сложилась определенная идеология места и времени.

Для Азербайджана это была прямая агрессия извне, которая порождала законный отпор. Для Армении свободный Арцах превратился на тот момент в национальную идею. Люди брали отпуска, чтобы ехать воевать за арцахских собратьев и защищать их «независимость».

Армян полностью вытеснили из огромного Нахичеванского анклава и остальной территории Азербайджана. По итогам войны 1991-1992 г.г. население НКАО стало преимущественно армянским.

Одна из главных проблем истории этого конфликта в том, что кроме «чистых идей» существовала масса неприятных нюансов, основанных на шкурных интересах и криминальном подтексте. Были персонажи, наживавшиеся на энергетической блокаде Армении, поддерживать которую было очень просто при помощи перманентных пограничных конфликтов. Были персонажи, которым покоя не давало нажитое армянами в Азербайджане добро…

Конфликт грелся в лучах обоюдных политических амбиций и электоральных циклов: любая, стремящаяся к власти политическая сила, считала за «святое дело» подбросить дровишек в никогда не затухавшее пламя конфликта, считая будирование карабахского вопроса самым эффективным способом завести аудиторию.

Власти обеих стран тоже сделали конфликт некой политической константой своего выживания: гвоздь любой внешней пропаганды – формула о том, что только «лидер-Х» способен удерживать ситуацию, а вот «следующие» обязательно организуют «войнушку»…

Партийно-советская дипломатия в свое время ничего не смогла сделать: г-ну Вольскому приходилось спать в окружении телохранителей – «челночной дипломатией» Кремля были недовольны все, как и прямым управлением из центра: каждая сторона считала и считает Карабах своим. Баку был оскорблен «отдельным» центровым подходом к части своей территории, подвергшейся агрессии. Ереван считал отношения к армянам безобразным и был уверен, что войска в Баку ввели не для защиты армян, а только после того, как представители азербайджанского Народного Фронта заявили о выходе страны из СССР.         

Тем временем, в горах шла тогда еще не очень видимая миру война с боями, захватами заложников, засадами и проч., в которую постепенно и неотвратимо втягивались контингенты советских войск. В Нахичевани, например, вообще снесли всю границу и корпус иранских жандармов прогулялся по советской территории. Регион был полон иранской и турецкой агентуры, разжигающей в своих интересах конфликты с разным содержанием, но одним направлением – переключить симпатии местных элит в противоположном от Москвы направлении.

Взявшие власть в России либерально-демократические политики тоже пытались внести в решение карабахской проблемы свою лепту. В регион приезжала покойная г-жа Старовойтова с идеей «плебисцитарных зон», то есть договорно-правовым образом организованного «раздела земель», заключающегося в «обмене территориями». Идея была изначально отвергнута обеими сторонами: Баку счел (и считает до сих пор) торг «своими» территориями неуместным, армяне не хотят рисковать последними транспортными коридорами (Мегри, например), полагая, что проблема лежит в иной плоскости, правовой, а не «обменно-разделительной».

Эволюция карабахского вопроса в постсоветские времена претерпела незначительные изменения. 35 тысяч погибших в «карабахской войне» и «околокарабахских конфликтах» окончательно разделили и без того конфликтующие нации, где еще свежа память бакинской и сумгаитской резни, вторжения регулярной армии и т.п.

Международные посредники если что и доказали за эти 15 лет, так то, что такие проблемы извне – как это пыталась некогда делать гораздо более близкая Кавказу Москва – не решить.          

В начале – середине 90-х годов американцы «тупо» пытались реализовать старую идею территориального обмена; в конце 90-х к началу ХХI века стала «подрастать» проблема «статуса» Карабаха (и опять в обмен на возврат захваченных Арменией территорий): обмен теми же Мегринским и Лачинским коридорами. Не прошло – по тем же причинам. К которым добавились сложная внутриармянская ситуация и «династические» проблемы смены власти в Азербайджане.

Время от времени проблемы НКАО обсуждались во время встреч лидеров Армении и Азербайджана на протокольных мероприятиях СНГ.

Не удивительно, что встрече в г. Рамбуйе, во Франции, в первой декаде февраля сего года между президентами Кочаряном и Алиевым предшествовали большие надежды. Президент Франции Ж.Ширак, вызвавшийся быть патроном нового этапа процесса урегулирования одного из самых запутанных конфликтов современного мира, был готов после переговоров свести к общему знаменателю все разумные предложения. Но компромисса во Франции опять не получилось и Шираку пришлось говорить с армянским и азербайджанским лидерами порознь.

Представители Минской группы, вызывающие шквал критики с обеих сторон, до сих пор  демонстрировали вялый философский подход там, где европейские мерки не в состоянии конкурировать ни с региональным менталитетом, ни с национальным темпераментом, ни с реальным положением дел.

Последнее, между прочим, состоит в непримиримом противоречии внутри самого «европейского» способа решения.

Каждая из сторон конфликта расположилась на самой удобной для себя территории императивов международного права. Армяне прочно стоят за право наций на самоопределение; азербайджанцы правы в рамках категории нерушимости границ любого государства. Это они подверглись агрессии.

Европейские государственные умы, впрочем, эволюционируют в определенном направлении: одна из резолюций европарламентариев интерпретирует итоги карабахской войны как «аннексию» армянами азербайджанских территорий.

Баку некоторое время надеялся на логическое продолжение политики Запада в русле этой логики, но его тоже не последовало.

Американская дипломатия, после провалов переговоров президентов Алиева и Кочаряна во Франции, уныло констатирует, что если сторонам не удастся договориться в 2006 году, то события могут пойти «в нежелательном варианте» (имея в виду новую войну).

Некоторые закавказские аналитики, в духе местной логики, сочли это карт-бланшем Америки на новое силовое выяснение отношений между Арменией и Азербайджаном.

Возможно, западная дипломатия имела в виду иное: то, что через год-два в республиках начнется новый электоральный цикл, который неизбежно «разогреет» карабахский вопрос. Которому «греться» дальше некуда.

Нынешнее состояние «карабахского тупика» внушает экспертам все большую тревогу. После провала встречи в Рамбуйле армянский президент Кочарян разъяснил, что «отсутствие прогресса» в переговорном процессе побуждает Армению к новым шагам, а именно: Ереван может признать Арцах де-юре.

Еще в прошлом году азербайджанский министр обороны заявил, что если Армения признает Карабах своей территорией (или признает иной, отдельный от Азербайджана статус) – это будет означать войну. Армения заявила, что она в шаге от этого решения и готова принимать новые меры по обеспечению безопасности Арцаха. И пошло, поехало…

В зону конфликта (в места дислокации азербайджанских войск на нынешней линии разделения) уже после Рамбуйле съездил президент Азербайджана г-н Алиев, который заверил всех в том, что НКАО принадлежит Азербайджану, пришло время новой политики и вопрос этот рано или поздно тем или иным способом (не исключая военного) будет решен. Наблюдатели сочли речи г-на Алиева риторикой, близкой в военной.

При этом обе стороны к войне, в общем-то, не готовы, но по разным причинам (при том, что по подсчетам социологов, большинство опрошенного населения в обеих республиках допускают возможность новой войны и, в принципе, готово воевать).

Резоны, препятствующие новой войне есть, но запас их прочности не бесконечен.

Ереван надеется на вполне вероятный Косовский прецедент и возможность перенести его на почву Арцаха. Азербайджан категорически против референдума в Карабахе (и это имеет правовую основу: референдумы не предусмотрены в отдельных частях формально единых государств в абсолютном большинстве суверенных стран, в том числе европейских).

Время вроде бы работает на всех: армяне ждут «косовского прецедента», азербайджанцы – надеются «подняться» на каспийской нефти и, используя беспрецедентный рост ВВП, сформировать такую армию, при одном виде которой Ереван будет сговорчивее. (Нынешняя армия, кончено, не та, что была в 1991 году, но азербайджанские эксперты, даже патриотически настроенные, испытывают серьезный скептицизм по поводу ее боевых качеств, а также способностей генералитета).

Армяне, понимая это, тоже готовы на «симметричные ответы», в том числе, в экономике. То есть налицо классическая эскалация гонки вооружения на Кавказе. Гонки, которая с учетом идеологического тупика в переговорном процессе, (отсутствие платформы), тупика в политике армянских и азербайджанских элит, которые сделали себя и свое выживание во власти заложниками этого вопроса (любой компромисс считается предательством национальных интересов) – может в любой момент перейти в «горячую стадию».

До сих пор перманентные перестрелки в зоне конфликта обходились без артиллерии, но это такой нюанс, который тоже может быть забыт в любую минуту. (Пока статья готовилась к выпуску в зоне конфликта погиб 20-летний азербайджанский военнослужащий).

Хуже всего, что карабахский конфликт в регионе на фоне мировой ситуации отходит на второй план, хотя именно эта «ситуация» его провоцирует. США больше озабочены поисками плацдарма для иранской операции, которая, коль она состоится, станет еще одним трагическим испытанием и для Кавказа, и для всего Прикаспия. Считается, что для Америки более ценным партнером является Азербайджан с его выходом к Каспийскому морю и беспрецедентными запасами нефти хорошего качества. Стратегически Азербайджан и сам претендует на роль лидера региона.

Но и у Армении неплохие тылы (и диаспоры) в той же Америке, не говоря о Европе и Ближнем Востоке, где армянам принадлежит масса большого бизнеса и у них имеется много серьезных политических преференций.

Россия для обеих республик – при всех связях, традициях и декларациях – «зона обид» как традиционного следствия «совместного с Кавказом проживания». Это напоминает сложности по улаживанию распрей среди родственников. Кто-то обязательно будет разочарован. Даже по-возможности ровные отношения с обеими сторонами – и то вызывают нарекания (недавний визит В.Путина в Баку на открытие Года России в Азербайджане тоже был интерпретирован в Армении, как предательство ее интересов, и г-ну Кочаряну пришлось специально успокаивать свою аудиторию).

Баку крайне обеспокоен потоком российского оружия в Армению (в том числе из Грузии) и вообще всем объемом российско-армянского ВТС. При этом Армения в пику «Газпрому» флиртует с Ираном, Азербайджан – с Турцией и т.п. и т.д.

Самые «свежие» планы включают идеи разделения военных сил конфликтующих сторон международными контингентами миротворцев, но без России и Турции. 

Проблема НКАО таким образом, как матрешка, сидит в других проблемах, включая глобальные, такие, как передел в соответствии с «доктриной Буша» Большого Ближнего Востока и его субрегионов, включая Каспий, который «вошел» в зону американских национальных интересов. Которые, не в последнюю очередь, состоят в том, чтобы «отодвинуть» отсюда Россию.

Примечательно, что выхода из карабахского тупика не видят сейчас даже эксперты, которые наряду с политиками признают, что сложившаяся ситуация крайне опасна и прямо ведет к новой войне. Если не будет найден приемлемый не только для элит, но и для двух разделенных трагедий наций выход.

«Dumaem.ru»