В Украине началась реформа электроэнергетики, старт которой дал закон «О рынке электроэнергии» — к каким переменам и затратам нужно быть готовым украинскому потребителю и на какой отложенный эффект можно рассчитывать.
Об этом рассказал Mind менеджер отдела по аналитической работе Дирекции по коммерческой деятельности ДТЭК Энерго Данил Бабков.
«Действующая модель рынка, по которой отрасль работает 20 с лишним лет, ориентирована в первую очередь на производителя электроэнергии, — говорится в статье. — Как минимум потому, что он способен контролировать уровень своих затрат в отличие от, например, металлургического комбината, который практически не имеет влияния на свой счет за электроэнергию. Производственный цикл изменить нелегко, цену на электроэнергию назначают сверху, а потому доля электрозатрат в себестоимости остается неизменной и, все чаще, неподъемной величиной для коммерческой деятельности».
Как отмечает М. Бабков, возможность для предприятия самому регулировать эти расходы является задачей-максимум нового закона «О рынке электроэнергии».
Лучшая демонстрация потребностей в реформе рынка –  сопоставление доли затрат на электроэнергию у отечественных компаний и соответствующих затрат у компаний из промышленно развитых стран. График показывает, сколько в общем ВВП страны составляет оплата за электроэнергию.
«Как видим, доля электроэнергетики в промышленно развитых странах колеблется в пределах 3–4%, а в экономике Украины она составляет 6,3%. Главная причина этой разницы – высокая доля энергоемкой промышленности в структуре отечественного ВВП и недостаточная энергоэффективность производства», — пишет М. Бабков.
Эксперты считают, что в условиях открытого рынка, если цены на электроэнергию не контролировать, а ввести политику так называемого laissez-faire (принципа невмешательства. – ред), рынок сам будет сдерживать нагрузку и не выйдет за пределы 4%.
«В случае превышения этого лимита потребитель будет заинтересован в оптимизации затрат. Например, кто-то проводит энергоаудит; кто-то отключается от общих сетей и создает собственные энергообъекты в обход системы; кто-то ищет альтернативные варианты по снабжению, — отмечает автор. — То есть потребитель начинает активно заниматься энергоэффективностью».
На графике, приведенном ниже, можно увидеть четкую тенденцию: чем выше энергоемкость экономики страны, тем ниже тарифы, и наоборот. Например, в Китае тарифы низкие, а энергоемкость высокая. Но, перемножив тариф в Китае ($0,08) на электроемкость (0,5 кВт.ч/$), мы «взвешиваем» долю электроэнергетики в экономике страны и получаем 4%.
«Превышение этого индикативного показателя может свидетельствовать о вмешательстве государства в процессы ценообразования – установлении тарифов регуляторным путем. Впрочем, есть интересные исключения», — пишет М. Бабков.
Автор статьи напоминает, что в том же Китае еще в 2012 году доля энергетики в ВВП составляла 5,5%, что было осознанным решением властей государства и объяснялось стремительным развитием энергетической отрасли – введением новых мощностей для обеспечения промышленного роста. Также действовала обширная экологическая программа, в рамках которой интенсивно вводились в эксплуатацию мощности дорогостоящей ветряной и солнечной генерации.
В Европе примером страны, выходившей за рамки 4%-го лимита, была Германия. С 2002 года в стране стартовала программа Energiewende (энергетический поворот), ориентированная на постепенный отказ от ядерной энергетики и почти полный переход на возобновляемые источники. В итоге «германский поворот» обернулся для потребителей 64% ростом тарифом
«Однако стоит отметить, что в течение двух лет немецкие власти проводили публичные слушания, освещая все возможные последствия для участников рынка: тарифы, воздействие на энергосистему, экономику предприятий, экологию. Потребители, «подписавшись» на будущие миллиардные затраты, решение принимали взвешенно и сознательно, разделяя позицию истеблишмента. При сильной позиции потребителя такой подход является единственно возможным при отходе в сторону от рыночного ценообразования», — отмечает Бабков.
В период 2008–2010 годов электроэнергетика составляла чуть менее 5% в валовом доходе страны. Но уже с 2011 года ситуация начала стабилизироваться, и доля энергетической отрасли снизилась до отметки 3–3,5%.
«Опираясь на опыт европейских стран, со всей ответственностью можно предположить, что внедрение рыночных механизмов в чистом виде будет способствовать снижению совокупных платежей потребителей с 6,3% до 4% ВВП Украины. И это станет возможным или за счет снижения расходов электроэнергии, в основном в промышленном секторе (программы по энергоэффективности), или же путем снижения цены производителем электроэнергии», — пишет автор.
Острая конкуренция на рынке рано или поздно потребует от генерирующих компаний выводить устаревшие мощности, наращивать программы по модернизации, повышать производительность и снижать эксплуатационные затраты. Например, на сегодня порядка 80% украинских сетей изношены, и, по разным оценкам, только инфраструктура нуждается в $20–30 млрд для обновления. Программы модернизации и энергоэффективности дадут мощный стимул для развития всех отраслей промышленности Украины.
«Со своей стороны бытовые потребители тоже должны научиться существовать в свободном рынке электроэнергетики. Сегодня европейские энергокомпании внедряют современные сервисы, облегчающие коммуникацию с клиентом и помогающие ему экономить. Это и мобильные приложения (интернет-сервисы) по мониторингу и управлению энергопотреблением в реальном времени, и инновационные решения для установления тарифов, и сервисы по удаленному управлению потреблением в домах. Все это уже доступно, и украинцы могут начинать внедрять данные технологии в своих домах», — заключает автор.

oilreview.kiev.ua