На законодательном уровне в Украине до сих пор остаются непризнанными, так называемые, самозанятые формы предпринимательства. В частности, в аграрном секторе это касается неопределенности статуса самых малых производителей – индивидуальных или семейных фермерских хозяйств. Это особенно странно, учитывая, что сами украинцы воспринимают жизнь сельских жителей только как исключительно монозависимую от сельскохозяйственной деятельности.

«В макроэкономике есть такое понятие, как мультипликационный эффект. Один мой японский коллега интересно описал его, сравнив с термоядерной реакцией звезд. Если есть такая реакция – планета разогревается изнутри, становится солнцем. Если ее нет, это холодная глыба, карлик. То же самое с развитием экономики любой страны. Если внутри страны увеличивается спрос, то в экономике страны происходят изменения - цепная реакция обмена между отраслями, приводящая к созданию добавленной стоимости в несколько раз большей, чем изначальная величина увеличения спроса. В противном же случае, результата разогрева не будет, какие бы внешние тепловые грелки МВФ к планете не прикладывали. И если объем платежеспособного спроса падает – экономика скукоживается» - так охарактеризовал проблему экономического развития национальных экономик замдиректор Национального научного центра «Институт аграрной экономики» Виталий Саблук.

Виталий Саблук акцентировал внимание на необходимости урегулировать статус семейных ферм – самозанятых малых сельхозпроизводителей не просто ради развития данной формы ведения бизнеса в конкретной отрасли в Украине, а для стабилизации экономики страны в целом.

«В сельской местности проживает треть страны - более 13-ти миллионов. Из более 6 миллионов трудоспособного населения села в 2014 году у нас только 526 тысяч задействовано в отрасли сельского хозяйства. На сегодняшний день всего лишь каждый 11-ый сельский украинец трудоустроен в отрасли. Еще в 2012 их было 624 тысячи, в 2013 – 582. При средней годовой зарплате почти 30 тысяч гривен ежегодно сокращенные пятьдесят тысяч человек – это минус полтора миллиарда доходов, соответственно, такой же минус совокупного спроса. Уволенные не имеют альтернативы трудоустроиться в других отраслях сельской экономики и вынуждены заниматься мелкотоварным сельхозпроизводством. В том же 2014 это чуть более двух с половиной миллионов. Только, подчеркиваю, трудоспособного возраста. Каждый год Правительство хвастается, что цены для населения растут медленнее, чем цены на факторы производства. У нас потребительскую корзину считают, примерно, наполовину состоящую из продуктов питания и наполовину – из одежды, проезда, жилья.  И каждый год, уже почти традиционно, индекс цен на продукты на два-три процента ниже общего индекса, а индекс «промышленных товаров» симметрично на ту же величину выше. Что это означает для селян? Продав на базарах и посредникам свою аграрную продукцию по цене на два-три процента дешевле, чем в прошлом году, за вырученные деньги они могут купить еще на два-три процента меньше одежды и услуг. То есть, их покупательная способность ежегодно падает на четыре-шесть процентов. Считаем - пять процентов от 162 миллиардов гривен продаж сельхозпродукции домохозяйствами в 2014 году – это более восьми миллиардов, добавьте к ним полтора «недополученных» из-за увольнений, о которых я сказал выше и Вам станет очевидным, отчего у нас падает легкая, строительная промышленности, сфера услуг. Крестьяне ведь формируют спрос преимущественно на простые строительные материалы, на ежедневные робы и резиновые сапоги большей частью отечественного производства, на то, что дешевле и практичнее, а не на дизайнерскую кафельную плитку и брэндовые куртки из бутиков. А если падает производство стройматериалов – падает добывающая промышленность, затем машиностроение. Люди в этих отраслях получают меньше, меньше могут тратить. Цепная реакция крутится в другую сторону».

По мнению Саблука, если, помимо сельских тружеников, учесть многотысячную армию швей, работающих у себя на дому, таксистов на своих машинах, торговцев на небольших рынках, строителей и ремонтников, по несколько в каждом из двадцати пяти тысяч сел и десятки в сотнях городов, и так далее, то в сумме получится полностью или преимущественно самозанятая  треть, а по мнению некоторых экспертов - и большая половина, от всего количества населения трудоспособного возраста. Деятельность этой части населения Минэкономики называет «серой экономикой». Она у нас как бы полупризнанная. В Европе же она не только полноценно встроена в экономику, но и является приоритетной в политике государств. Дабы эта половина населения не считались безработной или низкодоходной, требующей социальной поддержки, для нее создаются условия упрощенного входа на рынок и применяются щадящие налоговые модели.  «Собирать налоги маленькими частичками армией одних чиновников и после этого армией других чиновников распределять поддержку миллионам самозанятых предпринимателей, которые после уплат «проседают» в доходах ниже «социальной черты» как граждане, считается, мягко говоря, неправильной политикой. Поэтому до определенной величины доходов тебе либо «скостят» часть налогов и сборов, либо ты заплатишь, но получишь сопоставимую прямую поддержку для того, чтобы ты как-то укрупнился в своей деятельности и был бы экономически независимым от государства. А иметь из года в год в статьях социальной поддержки в бюджете от трети до половины своего населения и постоянно ходить по международным организациям занимать деньги для этого -  означает расписываться в собственной неспособности проводить рыночные реформы».

«Европейцы доказывают, что, несмотря на более высокую себестоимость продукции, малые семейные хозяйства не менее, а то более конкурентны, чем большие, использующие наемный труд. Например, в Америке удельный вес крупных молочных ферм и крупных сырзаводов, на которых весь процесс автоматизирован и производится огромное количество однотипных сыров, намного выше, чем в Европе. Но, хотя цены на американскую продукцию на 20-30% ниже, чем на европейскую, лишь небольшое количество сыров экспортируется из Америки в Европу. В то же время у американцев культ европейских сыров, произведенных небольшими фермерскими хозяйствами в Европе. Швейцарский, итальянский, датский сыры американцы берут у семейных фермерских хозяйств на сотни миллионов долларов в год» - говорит Саблук.

Эксперт объясняет такой успех европейских семейных ферм их высокой репутационной ответственностью, которая обеспечивает высокое качество сельскохозяйственной продукции и её безопасность: «Предприниматель, который работает сам – высоко мотивирован, работает с включенными мозгами. В Европе есть такое понятие, как репутационная ответственность. Репутация – это последнее, что мелкий производитель готов потерять. В европейском понимании предприниматель – это человек, который делает уникальный продукт или услугу либо сам, либо с несколькими помощниками, репутация его бизнеса и его самого очень совмещены, в отличии от укоренившегося на постсоветском пространстве восприятия, что это просто учредитель ООО, «ограничено» несущий за него ответственность в размере минимального учредительного капитала. Основным капиталом, который предприниматель пытается конвертировать в выгоду на рынке, является его личное участие, его труд, а не капитал в денежном или материализованном виде. Его мотивационная природа как предпринимателя в принципе отлична от той, которая движет другим, ищущим как преумножить деньги. В действиях последнего больше мотивации портфельного, стратегического инвестора, чем предпринимателя. Мелкий же, исключительно или преимущественно самозанятый предприниматель, ценен как инвестор своим ответственным трудом в первую очередь, а ресурсами – во вторую. Именно эта его специфика особо важна для экономики в периоды кризисов. Именно такого инвестора правильная госполитика подталкивает «шевелиться» наиболее активно. Инвестиция через увеличение массового спроса более важна для экономики, чем инвестиции в увеличение выпуска» - говорит он.

По словам эксперта, к экономически активному самозанятому населению другой должна быть и налоговая политика, и модель прямой или опосредованной поддержки. А это всё требует соответствующих законодательных изменений: «Во-первых, в сельском хозяйстве государство должно применить особую политику упрощенной регистрации и идентификации малых форм. Во-вторых, не нужно брать налоги с них до уровня, пока они подпадают под статьи социальной поддержки - необходимо стимулировать массовую  активность и показывать, что человек может сам себе заработать на пенсию, на медицинскую страховку, для этого нужно применять фискальные модели, успешно функционирующие в Европе. Политика должна поощрять идти к этому легально, а не отпугивать и загонять «в тень». В-третьих, к такому типу предпринимателей не нужно применять слишком тщательный ветеринарный, санэпидемиологический и прочие «контроли», потому что этот предприниматель иначе воспринимает вопрос качества продукта и его имиджа на рынке. В данном случае европейцы применяют надзор – особую разновидность избирательного, основанного на репутационных рисках, контроля. Скажем, если фермер собственноручно продает конечному потребителю, живущему рядом, свою продукцию, он трижды мотивирован его не подвести. Именно эти фермеры говорят, что если продукт немного подпорченный, «..я лучше своему ребенку его отдам, а не соседскому. Ведь, если он отравился, вся улица будет об этом знать. Я потеряю рынок. Рынок для меня не абстрактен. Он персонифицирован. Это покупатели с этой и соседней улицы, я знаю их в лицо. Мы рядом живем, наши дети ходят в одну школу». В этом ключевая мысль – самозанятый предприниматель силен в первую очередь постоянным укреплением доверия к своей продукции, заботой о ее безопасности. «Пока украинский рынок и система экономических отношений даже не то чтобы не поощряют самозанятых, не дают им возможности выделиться из общей массы производителей за счет этого «европейского» преимущества - они вообще их, как бы, не видят. Не видят – значит, никак и не относятся. А как можно предлагать на внешние рынки то, что игнорируется на внутреннем? Проблема повышения платежеспособного спроса трети населения за счет продажи продукции зарубеж таким образом просто нерешаема.»

Подводя итог, эксперт аграрного рынка подчёркивает: «Национальная экономика - это как организм человека. Он не будет в здоров, если болен его клеточный уровень или уровень его систем и органов. Экономика миллионов украинских семей - это клеточный уровень, экономика сотен и тысяч городов и сел - это уровень органов и систем». Мы не можем быть экономически здоровой нацией, пока не здоровы два «нижних» уровня. Если иммунитет организма «зашит» на уровне его клеток и систем, то экономический иммунитет нации «зашит» на уровне экономики семей и общин. Но мы все время откладываем признание сами для себя этого диагноза - пока ни в государственной политике в целом, ни в ее аграрной части этого понимания я не вижу».

agronews.ua