Лауреат Нобелевской премии в области экономики Джозеф Стиглиц рассказал о том, как спасти европейскую валюту.

Как раз, когда уже казалось, что хуже быть уже не может, оказывается, что это не так. Теперь даже некоторые якобы "ответственные" члены еврозоны сталкиваются с более высокими процентными ставками. Экономисты по обе стороны Атлантики сейчас обсуждают не просто вопрос о том, выживет ли евро, но также то, как обеспечить, чтобы его гибель принесла минимум потрясений.

Становится все более очевидным, что политические лидеры Европы, несмотря на всю их приверженность к выживанию евро, не имеют четкого представления о том, что нужно для того, чтобы заставить работать единую валюту. Преобладающее мнение заключается в том, что все, что было нужно – это финансовая дисциплина – фискальный дефицит или государственный долг любой страны по отношению к ВВП не должен быть слишком большим. Но перед кризисом у Ирландии и Испании был профицит бюджета, а также небольшие долги, которые быстро превратились в крупный дефицит и высокий долг. Таким образом, сейчас европейские лидеры говорят, что именно дефициты текущих счетов членов еврозоны должны держаться в узде.

В таком случае любопытно то, что по мере продолжения кризиса убежищем для глобальных инвесторов стали США, которые в течение многих лет имеют огромный дефицит текущего счета. Итак, как Евросоюз будет различать "хороший дефицит текущего счета" – когда правительство создает благоприятный деловой климат, генерируя приток прямых иностранных инвестиций – и "плохой дефицит текущего счета"? Предотвращение плохих дефицитов текущего счета потребует гораздо большего вмешательства в частный сектор, чем это подразумевают неолиберальная доктрина и доктрина единого рынка, которые были модными при основании евро.

Например, в Испании деньги потекли в частный сектор из частных банков. Заставит ли такая иррациональная сила изобилия волей-неволей сократить государственные инвестиции? Означает ли это, что правительство должно решать, какие потоки капитала – например, инвестиции в недвижимость – являются плохими и должны облагаться налогами или обуздываться другим способом? Для меня это имеет смысл, но такая политика станет анафемой европейским сторонникам свободного рынка.

Стремление к ясному, простому ответу напоминает дискуссии, которые последовали за финансовыми кризисами во всем мире. После каждого кризиса появляется объяснение, которое опровергается следующим кризисом, или, по крайней мере, он показывает, что оно было неадекватным. Кризис 1980-х годов в Латинской Америке был вызван чрезмерным заимствованием; но это не может объяснить мексиканский кризис 1994 года, поэтому его связали с недостаточными сбережениями.

Потом наступило время Восточной Азии, у которой был высокий уровень сбережений, поэтому новым объяснением стало "управление". Но это тоже не изменило ситуацию, учитывая, что скандинавские страны - в которых самое прозрачное управление в мире - пострадали от кризиса несколько лет спустя.

Интересно, что во всех этих случаях есть общая нить, как и в кризисе 2008 года: финансовые секторы вели себя плохо и не смогли оценить кредитоспособность и управлять рисками, как это от них ожидалось.

Эти проблемы будут возникать с евро или без него. Но евро значительно затруднил для правительств реагирование. И дело не только в том, что евро забрал два ключевых инструмента регулирования - процентную ставку и обменный курс - и ничего не предложил взамен, или что мандат ЕЦБ заключается в контролировании инфляции, в то время как сегодняшние проблемы состоят в безработице, росте и финансовой стабильности. Без общего финансового органа единый рынок открыл путь к налоговой конкуренции - гонке на выживание для привлечения инвестиций и увеличения производства, которое можно было бы свободно продать на всей территории ЕС.

Более того, свободная трудовая мобильность означает, что люди могут выбирать, платить ли долги своих родителей: молодые ирландцы могут избежать оплаты глупых банковских спасительных облигаций, взятых на себя правительством, просто уехав из страны. Конечно, предполагается, что миграция приведет к положительным результатам, так как она перераспределяет трудовые ресурсы туда, где их отдача самая высокая. Однако такой вид миграции в действительности подрывает продуктивность.

Конечно, миграция является частью механизма корректировки, который заставляет Америку работать как единый рынок с единой валютой. Еще более важной является роль федерального правительства в помощи штатам, которые, например, имеют проблему высокой безработицы, переводя к ним дополнительные налоговые поступления – так называемый "трансферный союз", который так осуждают столь многие немцы.

Однако США также готовы принять депопуляцию целых штатов, которые не могут конкурировать. (Некоторые отмечают, что это означает, что американские корпорации могут покупать сенаторов от таких штатов по более низкой цене.) Но разве готовы европейские страны с отстающей производительностью принять депопуляцию? Или готовы ли они столкнуться с болезненной "внутренней" девальвацией, процесс, который не удался при золотом стандарте и сейчас не удается с евро?

Даже если некоторые из северных стран Европы правы, утверждая, что евро будет работать эффективно, если получится навязать другим эффективную дисциплину (я думаю, что они ошибаются), они заблуждаются в моралите. Просто обвинять своих южных соотечественников в финансовом расточительстве, или, как в случае с Испанией или Ирландией, за разрешение свободному рынку иметь полную свободу действий, не видя, куда это может привести. Но это не решает сегодняшнюю проблему: огромные долги, в результате частных или государственных просчетов, должны решаться в рамках евро.

Сокращения в государственном секторе сегодня не решают проблемы вчерашнего расточительства; они просто загоняют экономики в более глубокую рецессию. Европейские лидеры знают это. Они знают, что нужен рост. Но вместо того чтобы решать сегодняшние проблемы и искать формулу роста, они предпочитают давать проповеди о том, что должно было сделать какое-нибудь предыдущее правительство. Это может удовлетворить проповедника, но это не решит проблем Европы – и это не спасет евро.

Джозеф Е. Стиглиц - профессор Колумбийского университета, лауреат Нобелевской премии в области экономики
©Project Syndicate, 2011

ЛIГАБiзнесIнформ