В статье говорится о жизни Ксении Викентиевны Калениченко (Носович), посвятившей свою жизнь сохранению памяти о пребывании  Антона Павловича Чехова в городе Сумы. Рассказывается о ее встрече с Натальей Михайловной Линтваревой и о судьбе вещей, связанных с именем А.П. Чехова. Подчеркивается роль Ксении Викентиевны Калениченко в создании музея А.П. Чехова в городе Сумы.

Ключевые слова: Ксения Викентиевна Калениченко, Наталья Михайловна Линтварева, пребывание А.П. Чехова в Сумах, музей А.П. Чехова на Луке.

Вашему благосклонному вниманию предлагается рассказ о жизненном подвиге Ксении Викентиевны Носович (Калениченко), маленького кусочка смальты, составляющей огромную мозаику культурной жизни первой половины XX века.

Свою жизнь в Сумах Ксения Викентиевна посвятила сохранению и  умножению памяти о пребывании А.П. Чехова в нашем городе, сохранению эпистолярного наследия Марии Павловны Чеховой, для которой она в течение долгих лет была верной корреспонденткой. Она также была “крестной матерью” идеи создания мемориального музея в  А.П. Чехова в Сумах.

В 1910-1913 гг. Ксения Викентиевна жила в Варшаве, где в артиллерийском полку служил ее муж Носович. В ее салоне собиралась русская интеллигенция. Среди ее гостей был врач Николай Александрович Семашко, будущий нарком здравоохранения РСФСР. Я помню кофейную чашечку со следами засохшего кофе и сломанной ложечкой, из которой пил Николай Александрович. Салон был литературный, где кумиром был А.П. Чехов и его пьесы и рассказы. Без его произведений невозможно было бы представить русскую литературу и интеллигенцию с ее мечтами, стремлениями, ощущением грядущей катастрофы и верой в светлое будущее. Чехов входил в жизнь думающих людей.

И я хочу рассказать о жизни этой русской женщины, полюбившей Украину и умершей здесь, а также о том, как она воплотила в жизнь свои идеалы.

О прошлом ее я ничего не знала – только то, что она была дворянка. Мои бабушка, дедушка и мама были ее друзьями, а я была внимающей ей ученицей – манеры, речь, обращение и маленькие детали ее прошлого, которые я, как подросток, девушка, и до ее смерти складывала в своем сердце и хранила.

Теперь переходим к самой истории. Основу этой статьи составляют страницы о Ксении Викентиевне из моей рукописи “Путешествие с дилетантом или мой Дом в интерьере Троицкой”.

 В 1916 году в город Сумы приезжает Ксения Викентиевна Носович, вдова полковника, дворянка, выпускница орловского института благородных девиц. После смерти мужа она  служила сестрой милосердия на фронте, затем – в религиозно-просветительской Озерянской общине под Харьковом. А потом приехала в Сумы к родственникам. Здесь она тоже служила сестрой милосердия.

В 1916 году она выходит замуж за бухгалтера Давида Львовича Калениченко. Они венчались первыми в новом соборе, что явилось плохим предзнаменованием. Так и случилось. Через пять лет муж умирает.

Ксения Викентиевна растит дочь, поддерживает дом в приличном состоянии, участвует в культурной и общественной жизни города. Она знакомится с Натальей Михайловной Линтваревой, бывшей владелицей усадьбы в пригороде Сум Луке, где в 1888 – 1889 годах А.П. Чехов с семьей снимал дачу.

При советской власти Наталья Михайловна Линтварева осталась бездомной, и ей негде было хранить дорогие ее сердцу сувениры, связанные с памятью А.П. Чехова. Она отдала на хранение Ксении Викентиевне книги, тарелку, расписанную Михаилом Чеховым, портрет Антона Павловича, составленный из строчек его рассказов, фотографии.

Ксения Викентиевна бережно хранила доверенные ей сокровища и посвятила свою жизнь сохранению памяти о пребывании Антона Павловича Чехова в Сумах. На свои средства она заказала местному скульптору Красножену мемориальную доску (которая до сих пор существует), и они вдвоем с внуком укрепили ее на южной стороне флигеля, где жил Чехов. Она много сделала для открытия музея во флигеле усадьбы, где жила “милая Чехия”, и передала туда все, что ей доверила Наталья Михайловна Линтварева. Вместе с Натальей Михайловной Ксения Викентиевна ухаживала за могилой Николая Чехова, любимого брата Антона Павловича, который  скончался от чахотки в 1889 году на Луке. А после смерти Натальи Михайловны – сама. Она часто тратила свои деньги на поддержание порядка вокруг могилы, приносила туда по праздникам живые цветы.

Ксения Викенетьевна выступала по местному радио, в детской библиотеке. Из писем Марии Павловны, которая была ее постоянной корреспонденткой, мы видим, как много она сделала для сохранения памяти о пребывании Чехова  в Сумах. Вот несколько отрывков из них.

“Ялта, 1937 г.

Мне бы так хотелось побывать в Сумах, познакомиться с Вами и воскресить свои лучшие воспоминания, повидать Наташу Линтвареву: какова она теперь”.

“Ялта, 1937 г.

Уж и не знаю, дорогая и добрая Ксения Викентиевна, как мне благодарить Вас за Ваши неоценимые хлопоты. Прошу никогда не сомневаться в моей к Вам благодарности”.

“Ялта, 1938 г.

Читаю [письма] и удивляюсь Вашей необыкновенной энергии! Вот счастливый Чехов, что нашел такую замечательную поклонницу! Я уверена, что, если бы не Вы, то ничего по увековечению в Сумах не вышло бы. До самой земли кланяюсь, милая, как бы хотелось встретиться с Вами, поблагодарить лично”.

“Ялта, 1947 г.

Глубоко благодарна Вам за Ваши заботы о сохранении могилы брата Николая Павловича”.

“Ялта, 1949 г.

Вы, как всегда, продолжаете заботы о сохранении памяти о чеховских местах…”

“Ялта, 1949 г.

Ваша деятельность и стремление увековечить память пребывания на Сумщине величайших русских людей прошлого достойны всякого уважения, и я от всего сердца желаю Вам успехов в этих делах”.

“Ялта, 1951 г.

Я всегда Вас помню и ценю Ваши заботы о чеховских местах на Луке”.

“Ялта,  1956 г.

Высылаю Вам свою книжечку писем к Антону Павловичу с надписью сумчанам”.

Они так и не встретились с Марией Павловной.

Ксения Викентиевна была образованной женщиной, играла на скрипке, рояле, гитаре. У нее была большая библиотека. Она прекрасно говорила по-французски, по-немецки, по-польски. Как ни ломала ее советская действительность, она всегда оставалась дворянкой – сдержанная, вежливая, добросердечная – в ореоле седых волос, худощавая, всегда в сером капоте, на улице – в кружевном шарфе.

Я с детства помню полутораэтажный дом на крутом откосе, спускающемся к реке, на одной из красивейших улиц города, утопающей в  зелени лип – Псельской. Дом стоял в старом саду. По вечерам мы собирались в этом доме вокруг пианино, под висевшей на стене тарелкой, расписанной Михаилом Чеховым, и слушали романсы, арии из опер, народные песни в исполнении моей матери под аккомпанемент хозяйки. Дом Ксении Викентиевны был для меня школой жизни. Она рассказывала о своей молодости, учебе в институте благородных девиц, замужестве, о нравах сумского общества начала века, о благотворительных концертах в Сумах во время империалистической войны, в которых она с успехом выступала.

По натуре Ксения Викентиевна была активная, деятельная женщина. В 30-е годы работали женсоветы. Она вела кружок политического просвещения, который посещали женщины с Псельской улицы.

ЕВБ (Ея Высокоблагородию) – так писали  на конвертах писем, адресованных этой замечательной женщине.

С годами у Ксении Викентиевны появились легкие фобии – боязнь микробов и, как и полагается в хороших семьях, “ползучая война” с невесткой.

В 1965 году дом Калениченко снесли. На его месте построили первый в Сумах пятиэтажный дом для служащих обкома партии. Ксения Викентиевна получила квартиру в доме на улице Троицкой, где прожила 7 лет. История переезда трагична: куча бумаг, газет, словарей, справочников, писем, венских стульев – всех мелочей, дорогих сердцу – в никуда.

Ея Высокоблагородие, Ксения Викентиевна была счастливым человеком – она посвятила свою жизнь Чехову. Умерла она в 1972 году, совсем в другом доме. Сорванная с места, лишенная своего родного гнезда, она не смогла этого пережить.

Члены клуба друзей А.П. Чехова ухаживают за могилой Ксении Викентиевны.

Я недавно перечитывала Чехова – моего любимого “Учителя словесности” – и еще раз убедилась, что пошлость каждодневной жизни присуща и XIX, и XX, и XXI веку – те же самые горшочки и баночки со сметаной и сливками, та же повседневность – экономия, расчеты. Это все было чуждо Ксении Викентиевне. Она жила для памяти о Чехове – даже тогда, когда доставала уголь и дрова, перекладывала печку, перекрывала постоянно протекающую крышу, работала с дочерью на своем маленьком огороде. В доме, где висел портрет Антона Павловича, составленный из строчек его рассказов, цветы были важнее картошки, музыкальные вечера – важнее рачительного ведения хозяйства. А еще уход за могилой и музей – это было главным делом ее жизни.

Маргарита Сергиенко

независимый исследователь

Василий Клименко

независимый редактор-фрилансер

Инф.bulatovichclub.org