Прошедший девятый саммит Украина-ЕС преподносится как самый успешный из всех девяти. Но если без лишней патетики, то достижений не так уж много. Во-первых, Евросоюз принял политическое решение о предоставлении Украине статуса страны с рыночной экономикой. Сам этот статус, вероятно, будет предоставлен в первом квартале следующего года.

Но стоит ли так раздувать значение этой «победы», если она носит технический характер, а ее плоды почувствуют, прежде всего, собственники металлургических заводов, являющиеся основными украинскими экспортерами в ЕС, а не рядовые украинские граждане? Не зря известный британский аналитик Джеймс Шерр заявил, что предоставление Украине статуса страны с рыночной экономикой «носит, скорее, символический характер» и само по себе ничего не даст Украине в плане привлечения иностранных инвестиций.

Во время саммита Украина также подписала с ЕС Меморандум о взаимопонимании относительно сотрудничества в энергетической сфере, Соглашение о некоторых аспектах воздушного сообщения и Соглашение о гражданской спутниковой навигации (ГАЛИЛЕО). Документы, несомненно, важные, однако целиком и полностью вписывающиеся в парадигму сотрудничества, а не интеграции, о которой так много говорят нынешние лидеры Украины.

В остальном же Европейский Союз остался верен себе. Его основной тезис: интенсивность и глубина евроинтеграции Украины, как и ее взаимоотношения с Евросоюзом, зависят, прежде всего, от самой Украины. В этом отношении показательно не столько общее официальное заявление сторон по результатам саммита, сколько одно из последних интервью Бениты Ферреро-Вальднер, комиссара ЕС по вопросам внешних отношений и политики соседства, к непосредственной компетенции которой относятся взаимоотношения Украины и ЕС. Если быть лаконичным, то позиция Евросоюза, озвучена г-жой Ферреро-Вальднер такова.

Вступим в ВТО – Евросоюз начнет с нами переговоры о создании зоны свободной торговли (к слову, с Марокко, Тунисом, Египтом, Иорданией и даже Ливаном ЕС уже создает ЗСТ, и промышленные товары этих стран уже попадают на рынок Евросоюза без ввозных пошлин). Подпишем соглашение о реадмиссии (то есть о депортации в Украину нелегальных мигрантов, незаконно попавших на территорию ЕС с территории Украины, независимо от их, мигрантов, гражданства) – ЕС упростит процедуру получения виз отдельными категориями украинских граждан. Хотим «усиленное» соглашение с Евросоюзом в 2008 году, упоминаемое в Плане действий Украина-ЕС, – должны выполнить этот самый План на все 100%.

Одним словом, все вписывается в настолько любимую европейскими политиками парадигму «домашнего задания» для Украины. Хорошо ли, плохо ли это – такова реальность жизни. Поэтому самое время спросить, а насколько готов ученик, то есть Украина выполнить такую «домашнюю работу». Одним из показателей такой готовности является институционная готовность госорганов исполнять поставленные перед ними задания в сфере евроинтеграции. Как мы уже убедились на опыте перманентного вступления в ВТО и ограниченного вступления в ЕЭП, одним из основных условий любой интеграции является принятие соответствующих законов.

И первое, о чем в этой связи стоит упомянуть – это отсутствие у нас базового закона о европейской интеграции Украины. Как это ни крамольно звучит, но вот уже почти 8 лет мы интегрируемся в Европейский Союз не совсем законно. Дело в том, что статья 92 Конституции Украины относит определение основ внутренней и внешней политики к исключительной компетенции парламента (не президента и не правительства!), а наш единственный орган законодательной власти так до сих пор так и не удосужился узаконить направление магистрального пути страны.

Но это скорее формальный момент. Ибо если когда-нибудь дело и впрямь дойдет до вступления Украины в ЕС, этот вопрос в любом случае будет вынесен на всенародный референдум. Реальная же проблема состоит в том, как и насколько отечественное законодательство целесообразно уже сегодня адаптировать к законодательству Евросоюза. Ибо процесс этот довольно деликатный и неоднозначный. Слепая унификация «правил игры» с общеевропейскими не является однозначным прогрессом национальной правовой системы. Ибо, во-первых, европейское законодательство является плодом сложного компромисса между государствами-членами (которых на сегодня уже 25), что не способствует его совершенству. Во-вторых, оно отягощено существенными социальными гарантиями, поскольку Европейский Союз – пространство не только «свободы, безопасности и справедливости», но и социального комфорта, что не способствует динамичному развитию экономики. Именно эти особенности законодательства ЕС – одна из причин того, что Евросоюз с 2,4% роста ВВП занял в прошлом году 159 место в соответствующем мировом рейтинге.

К сожалению, адаптация у нас провозглашена тотальная, что без четкой перспективы членства в Евросоюзе в обозримой перспективе выглядит не совсем продумано. Однако Общегосударственная программа адаптации законодательства Украины к законодательству Евросоюза, утвержденная украинским парламентом весной 2004 года, требует, чтобы все законопроекты перед каждым чтением проходили экспертизу на соответствие acquis communautaire, или, иными словами, законодательству ЕС. Если отечественный законопроект этому самому acquis не соответствует, Общегосударственная программа адаптации велит его без крайней необходимости не принимать. Добавим к этому, что все заключения о соответствии или несоответствии проектов украинских законов европейскому законодательству на монопольных основаниях готовит не отягощенный присутствием европейских экспертов Государственный департамент по вопросам адаптации законодательства. И в результате придем к выводу о том, что перманентное игнорирование украинскими парламентариями собственноручно утвержденных предписаний о тотальной адаптации национального законодательства к европейскому, пожалуй, и к лучшему.

Следующая проблема евроинтеграции состоит в том, что до сих пор непонятно, кто в Украине координирует этот многоплановый процесс. После создания в октябре сего года соответствующего правительственного комитета украинская пальма евроинтеграционного первенства, оставшаяся бесхозной после смены места работы Олегом Рыбачуком, вроде как перешла к Борису Тарасюку, который этот седьмой правительственный комитет и возглавил. Однако как Борис Иванович, в случае необходимости, будет давать евроинтеграционные поручения, скажем, министру юстиции или министру экономики, непонятно. Ибо министр министра в нашей стране может о чем-нибудь попросить, а вот приказать или поручить не может.

К тому же в Украине до сих пор существуют (во всяком случае, на бумаге) Национальный совет по вопросам адаптации законодательства Украины к законодательству европейского союза во главе с президентом Украины и Координационный совет по тем же вопросам, возглавляемый премьер-министром. А что делать с парламентским комитетом по вопросам евроинтеграции, на заседание которого не так давно явился разве что его руководитель г-н Зарубинский со значительным количеством делегированных ему голосов – остальные члены комитета были заняты делами поважнее, чем интеграция в ЕС? При этом Президент недавно распустил своим указом Государственный совет по вопросам европейской и евроатлантической интеграции, в котором на самом высоком уровне были представлены все три ветви украинской власти…

Вот и создается впечатление, что ученику, прежде чем браться за исполнение домашних заданий, не мешало бы прибрать на столе. Ибо, похоже, ученик наш не очень отдает себе отчет, за что и в какой последовательности хвататься. А тут еще и европейские учителя похвалили! Только вот, как по мне основной «мессидж» прошедшего саммита – в перекочевывающей из года в год формулировке официального заявления: «Украина подтвердила, что ее стратегической целью является полномасштабная интеграция в ЕС. Лидеры ЕС приветствовали европейский выбор Украины». Почти дословно эту фразу можно прочитать в заявлении по результатам прошлогоднего саммита. И позапрошлогоднего. Только тогда слово «самміт» по-украински писали грамотно, с двумя «м», а теперь вот нет…

Олег Рунак, для «Главреда»»