«Тейпгейт» или «кассетный скандал» пережил в своем развитии несколько фаз.

 

Первоначально это был шок, причем, его причина была различной для разных категорий граждан Украины. Те из них, которые хотя и не любят начальство, но относятся к нему с традиционным пиететом, были поражены открывшейся пропастью между нарисованными их воображением образами царя-небожителя и его мудрого окружения и реальными Президентом-сквернословом и холуями-приближенными.

 

Та же часть населения, которая живет в глубоком убеждении, что все начальники — негодяи, все равно была впечатлена, потому что действительность намного превосходила их представления, коренящиеся, в основном, в активном детстве, не обошедшемся без приводов в комнату милиции. Даже совсем немногочисленная прослойка людей, отчасти посвященных в специфику высшей украинской власти — политики, журналисты, члены их семей — и та крутила головами, поскольку была, как правило, только наслышана о некоторых эпизодах, доказывающих силу экспрессии Леонида Даниловича и ту легкость, с которой он подменяет собой закон. Основным сюжетом этого этапа развития «кассетного скандала» стала история, связанная с исчезновением Георгия Гонгадзе.

 

На смену шоку пришло шоу. Выражения типа «подонки, бля, высшей меры» прочно вошли в идиоматику украинского бомонда, а использование в речи энергичных цитат из записей майора Мельниченко стало даже признаком хорошего тона наряду с цитированием не менее колоритных пассажей из Леся Подервьянского. Половина страны и ее элиты привыкли к тому, что у нее такой Президент, другая — примирилась с этим до поры-до времени. Тем более что надежды на досрочную отставку Кучмы в результате акций протеста, развеялись достаточно быстро. Система пришла в себя и сумела навести на внутреннем фронте порядок. На новом этапе развития скандала в ход пошли факторы международные. Главной темой этого витка «тейпгейта» стала история с якобы продажей Ираку Саддама Хуссейна станций пассивного слежения и наведения ПВО «Кольчуга».

 

История, где первоначально вроде бы все сходилось одно к одному, окончательно затихла после того, как американцы заявили, что в Ираке они никаких «Кольчуг» не нашли. На фоне того, что им там не удалось найти также оружия массового уничтожения, из-за мнимого наличия которого, собственно, и разгорелся весь сыр-бор, эта новость уже никого не взволновала. Тем более что Украина из страны-почти-изгоя превратилась к тому времени в Полноправного Участника Антитеррорристической Коалиции.

 

Новый период в развитии скандала начался после Помаранчевой революции и связан он, в первую очередь, не с очередными распечатками, а с личностью человека, которого по традиции считают автором и хозяином архива. Вначале ожидалось, что экс-майор госохраны Николай Мельниченко, после того как свершилось то, ради чего он пошел на смертельный риск и изменил присяге, немедленно вернется в Украину и предоставит в распоряжение отечественного правосудия всю свою аудиотеку. Недели сменялись месяцами, а из-за океана по-прежнему долетали маловнятные и противоречивые мессиджи. К экс-майору дважды (или трижды?) летал на рандеву экс-генпрокурор, Мельниченко же находил все новые и новые поводы для того, чтобы сохранять статус-кво, то есть показаний не давать, пленки в страну не передавать. Стало ясно, что на передний план выходят деньги, и, видимо, немалые. Но не только они. Оказалось также, что значительную часть коллекции, если не всю, контролирует Борис Березовский, причем получил он это право, как надо понимать, снова-таки, в обмен на известное количество американских денежных знаков. К ним, как оказалось, весьма неравнодушен наш майор, что, впрочем, вполне вписывается в отечественный дискурс и ничуть не выпадает из контекста.

 

После этого все связанное с «пленками Мельниченко» стало отдавать самым дешевым фарсом. В Украину зачастили какие-то люди от Березовского, по поводу и без повода созывая пресс-конференции и устраивая шоу с передачами Генпрокуратуре каких-то документов и записей. Сам же Мельниченко периодически пытался привлечь внимание к своей персоне рассказами о готовящихся на него покушениях, а также зачастил в Москву, причем, в Третьяковской галерее и Пушкинском музее замечен не был. Словом, было сделано все, чтобы при одном упоминании о кассетном скандале порядочные люди морщились и просили сменить тему, поскольку эта уже невыносима. Стало также понятно, что отсутствие у Мельниченко искреннего порыва покончить с метастазами кучмизма в стране странным образом совпадает с невысказанным новой уже властью желанием подержать ящик Пандоры какое-то время закрытым. Вплоть до того, что, якобы — по словам самого майора — могущественные не так давно эмиссары новой власти уговаривали его все записи тихонечко отдать, а на магнитофон перед журналистами не ставить. В свою очередь, подрастерявшие былое могущество эмиссары, естественно, назвали это заявление неправдой, то есть, состоялась привычная для украинского политикума вялотекущая дискуссия. Правда, следует напомнить, что были в жизни майора минувшим летом и светлые деньки. Так, например, Верховный суд Украины прислушался к мнению Европейского суда и признал незаконным отказ ЦИК зарегистрировать Мельниченко кандидатом в народные депутаты Украины. Таким образом, возникли не только предпосылки для возвращения Мельниченко на историческую родину, но и реальные основы его безопасности там, поскольку в таком случае майор может попытаться стать нардепом списка Соцпартии по выборам 31 марта 2002 года.

И вот на прошлой неделе этот сценарий начал реализовываться, а, следовательно, начался новый этап «кассетного скандала». В среду вечером Мельниченко и его сотоварищ по вэлферу, бывший нардеп Александр Ельяшкевич, несколько обрюзгшие от злоупотребления фаст-фудом, ступили на украинскую землю из рейсового самолета, прибывшего из Москвы. Что они, кстати, там делали, внятного ответа журналисты не получили. Автор предполагает, что они заехали в Белокаменную, чтобы на Воробьевых горах, как Герцен и Огарев, поклясться друг другу что не покинут Украину, пока не получат полного расчета от всех, кто посулил им золотые горы за возвращение. А уже на следующий день началось представление. Оказывается, нет, и не было такой силы или спецслужбы, ни юридического, ни физического лица, которое могло бы заставить майора записывать Кучму. Это если вспомнить, что нет уже в мире специалиста, который не сказал бы: такое одиночке не под силу. Но дальше — больше! Мельниченко сообщает сенсацию: он даже подумывал о том, чтобы убить Кучму, чтобы освободить страну! «Но потом решил задокументировать его преступления, чтобы было наказание». Если бы эта фраза, пусть даже в записи, прозвучала в конце 2000 года, а в начале 2005-го Мельниченко, сгибаясь под тяжестью мешков с компакт-дисками, вошел бы в двери Генпрокуратуры, его именем скауты и пластуны называли бы сегодня свои отряды. Однако, увы, практически не осталось уже сомнений в том, что чувство справедливости движет Мельниченко в последнюю очередь. Главный его интерес — конвертация своего архива в политические и экономические дивиденды, соответствующие его представлениям о добре и зле.

 

Судя по всему, шансы у него есть. До апреля он, не исключено, будет пользоваться депутатской неприкосновенностью. Далее — два варианта. Либо возвращение в Америку, тем более что там осталась его семья. Либо Мельниченко попробует заинтересовать материалами из своего архива какую-нибудь проходную партию или блок, нуждающийся в компромате на оппонентов. В этом качестве он вполне мог бы заинтересовать коммунистов (социалисты уже заявили, что в новый список майора не включают). Или вот, например, блок Евгения Марчука, явно испытывающий трудности с комплектацией первой пятерки. Проходным, правда, его назвать никак нельзя… Что касается того, что Мельниченко не может по закону ни сейчас депутатом стать, ни в новый состав парламента баллотироваться — так эти вопросы можно и в суде обсудить! А третья власть у нас, как всем известно, не зависит ни от кого, в том числе и от здравого смысла. Впрочем, ни «ошибки» Резидента, ни его «судьба», ни даже «возвращение» не представляют большого общественного интереса. Обществу куда более интересны подарки заокеанского гостя. Точнее, что он нам новенького послушать привез. Следует предположить, что вряд ли такое любопытство будет полностью удовлетворено.

 

Содержание записей, скорее всего, будет объявлено тайной следствия. В широкое употребление войдут, так сказать, только «избранные места из посиделок с друзьями». Какие?

 

В прессе уже прозвучали голоса народных депутатов Волкова и Сивковича (запомним эти фамилии!), что-де приезд Мельниченко — это политическое убийство Владимира Литвина. Первая мысль — похоже на правду. Литвин как глава АП на момент «тейпгейта» — один из основных солистов нестройного хора в кабинете Кучмы. Его роль в деле Гонгадзе уже безо всяких новых записей расценена парламентской комиссией как подстрекательская. Однако Литвин образца 2000 года и нынешний Литвин — две большие разницы. Первый — безликий аппаратчик, подсовывающий шефу компромат на журналиста, уже стал достоянием истории. Для «города и мира» сегодняшний спикер — публичный политик, проявивший в критической ситуации год назад достаточную выдержку. В настоящее время, не только внутри страны, но и за ее пределами (в том числе и за океанскими пределами), Литвин рассматривается как один из факторов стабильности. Так что на политические похороны Литвина Сивкович с Волковым явно торопятся. Это не значит, что фамилия Литвина не прозвучит из уст майора. И рейтинг Литвина, скорее всего, пострадает. Но не настолько, чтобы с 10 процентов упасть ниже 3. Есть такое подозрение, что обществу все, что связано с кассетным скандалом, давно надоело и руководствоваться им в своих электоральных симпатиях оно не будет.

 

Вряд ли появятся какие-то пикантные новости об основных фигурантах предстоящей кампании. В записях не может не присутствовать Ющенко, тогдашний премьер-министр, или Тимошенко, которая была вице-премьером. Однако, судя по тому, что не все планы Березовского, связанные с Украиной, сбываются, особого компромата на этих политиков пленки не содержат, а то Борис Абрамович вряд ли остановился бы перед шантажом первых лиц государства. Все, что можно было послушать про Януковича интересного, страна, скорее всего, уже услышала (отдельный респект Виктору Федоровичу за его бессмертное «судді, бля, взагалі падонки»). Коммунисты и их лидер, как представляется, были в своих контактах с Кучмой достаточно осторожными, чтобы ходить поодиночке в его кабинет, а инструкции Банковой они могли получать через посредников. Неспроста же сам Мельниченко признавал пять лет назад, что первоначально пытался сделать свои разоблачения через Симоненко.

 

А вот кому действительно не следует ждать поблажки, так это Александру Волкову. В «студийное время» он был одним из ближайших конфидентов Леонида Кучмы, и, соответственно, многократно отметился на пленках майора. Вместе с тем, вряд ли хоть один суд в стране (а тем более в Киеве!) пойдет на создание опасного прецедента — привлечение пленок Мельниченко в качестве доказательства. Это значит, что непосредственно свободе и благосостоянию Александра Михайловича вряд ли что-то угрожает. Но, параллельно с обличением Волкова как активного и приближенного кучмиста, вполне могут громко звучать напоминания, в каком именно блоке он сегодня уверенно идет к победе на грядущих выборах. И Юлия Владимировна сразу же оказывается в неприятной ситуации. Она будет вынуждена либо публично отказаться от весьма нужного ей при ее кадровом голоде специалиста, либо отбиваться от постоянных обвинений в поддержке кучмистов, измене идеалам Майдана и, как следствие, терять темп, силы и рейтинг. Вряд ли ЮВТ не понимает всех потенциальных опасностей, связанных с архивом Мельниченко. Неспроста ее порученец Андрей Шкиль не только встретился с Мельниченко и Ельяшкевичем в Москве, но и в Киев они прибыли вместе, одной теплой компанией. Фамилия Волкова уже в аэропорту была названа майором Мельниченко, наряду с фамилиями Литвина, Азарова, Деркача и покойного Кравченко, среди членов «банды Кучмы», выводить которых на чистую воду якобы он и приехал. Возможно, Мельниченко дает понять, что стремится к собственной игре, возможно, предложения оказались несоответствующими. Тем самым представлениям о добре и зле… Но, скорее всего, задачи Шкиля были шире и не столь конкретны: узнать, чем дышит Мельниченко, прощупать, какие у него планы.

 

Не исключено, что на свет Божий выплывут и другие возможные собеседники Леонида Кучмы, тот же Сивкович или Кушнарев. Другое дело, что попытки опустить рейтинг Партии регионов путем их компрометации вряд ли будут успешными. Рейтинг Януковича высок совсем не потому, что он якобы окружил себя высокоморальными политиками. Но это уже другая тема. Что касается всей совокупности пленок Мельниченко, то рискнем предположить, что оружием массового поражения, которым, вне всякого сомнения, они когда-то являлись, в настоящий момент они послужить вряд ли смогут. Пропал эффект внезапности, самые «вкусные» куски, судя по всему, уже съедены, да и просто много воды утекло. К тому же, после президентской кампании прошлого года у общества, как представляется, на долгие годы выработался иммунитет к черному и серому пиару. Но для развлечения публики пленки, безусловно, сгодятся. Как дымный порох: когда-то крепостные стены взрывали, а теперь разве что на фейерверк…

 

Сергей Воронин, Грани плюс