Политика украинизации, проводимая официальным Киевом, приводит к деградации общества на Украине, и это уже проблема не только филологии, но и государственной безопасности. Об этом заявила Лара Синельникова, доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой русского языкознания и коммуникативных технологий Луганского национального педагогического университета имени Т.Шевченко.

- В своих выступлениях на форумах русистов вы уже заявляли, что жители Донбасса являются носителями суррогатной русской культуры. Так было всегда или это последствия украинизации?

- И то, и другое. Действительно, просторечье, городская речь синтезируют литературные формы и нормы. Эти процессы объективны и бывают на любом этапе развития языка и культуры.

Но то, что появилось сейчас, связано с другими причинами – с не изучением русского языка как такового.

Когда чувство нормы воспитано у человека, понимаешь всю прелесть возможных отклонений. А теперь процветают отклонения без воспитанного чувства нормы. Это уже связано не только с языковой культурой, но и с культурой вообще, с тем, как чтятся традиции, к которым генетически принадлежит русская часть общества.

То есть, эти изменения уже не просто языковые, а ментальные и общекультурные. Это вызывает большую тревогу.

- Вы согласны с мнением, что нужно очень осторожно подходить к изучению близкородственных языков и вводить в русских школах украинский язык позже, чем, например, изучение английского?

- Здесь есть здравый смысл, потому что объем интерференций, то есть наложений норм и речевых стереотипов, куда больше, когда языки близкородственные.

Начинать нужно с родного языка. Когда родной язык создал хорошую почву языковой картины мира, тогда проблема интерференций решается в аналитическом ключе. Языковая личность начинает размышлять: что правильно, что нет, что принять, что отвергнуть. Если носитель любого языка остается без таких сравнительных параллелей внутри себя, он попадает в поток языкового китча: английские слова без знания их значения, русизмы, украинизмы, жаргонизмы, - все смешивается таким образом, что ни мысли понять невозможно, ни ориентированности человека на определенную культуру.

Это должно волновать всех филологов, и русских, и украинских. Отдельно нельзя действовать в этом пространстве. Нужно объединиться и посмотреть, какая модель будет оптимальной, чтобы следующее поколение, находясь в двойном языковом пространстве, могло ориентироваться достойно и умно.

Но этого, к сожалению, на Украине сейчас не происходит.

- Почему? Взят курс на тотальную украинизацию?

- Здесь несколько вещей. С одной стороны, политика на украинизацию. А с другой стороны, боязнь того, что если не совсем себя по-украински поведешь, то окажешься маргиналом в науке, в политике и так далее. Когда не устроена ни в правовом отношении, ни в политическом, ни в гуманитарном двойная культура, составляющая ядро украинской культуры в целом, получается такой конформизм.

- С какого возраста в русских школах можно вводить второй украинский язык?

- До четырех лет складывается представление о базовых понятиях языка. Значит – уже в садиках, когда ребенок воспринимает это как естественную данность.

- Почему же тогда в крымских школах, где не так давно ввели украинский с первого класса, катастрофически падает грамотность у детей?

- Нужны преподаватели, которые будут понимать, как говорить о близкородственных языках в категориях, доступных детскому сознанию. Может, нужно начинать со сказок, а не склонения, спряжения и других скучных вещей. Нужно вырабатывать особую методику для таких регионов и реализации необычных задач в Крыму и Севастополе. Может, есть и другие модели, но об этом никто не думает. Это и есть украинизация, когда не думают о совместных моделях.

Когда в семье говорят по-русски, а в школе изучают украинский, ребенок находится в напряженном положении. То есть мы закладываем момент китчевости и безответственности за речевые действия с малых лет.

- Кстати, некоторые психологи, которые относятся к лингвистике без особого пиетета, говорят: это же здорово, когда люди, говоря на разных языках и смешивая их, находят контакт. По их мнению, главное - это коммуникация.

- Суржик неистребим. Но есть и другие проявления языковой культуры. Мы не можем ребенка отделять от текстов классической литературы, от поэтических текстов, от сказок, которые лежат в основе национальной культуры. Там он сталкивается с другими ценностными характеристиками языка. Находясь в поликультурной среде, ребенок будет впитывать суржик, но у него должна быть точка отсчета и понимание того, что хорошо, а что плохо.

- А не может через какое-то время суржик стать нормой на Украине?

- Здесь все-таки лингвисты стоят на страже. Существует такое понятие как элитарная речевая культура, которую принципиально невозможно отменить, если мы следуем традиции и понимаем настоящее положение культуры как то, которое сопряжено с прошлым. Здесь постоянно будет борьба, будут высказываться различные мнения. И это нормально. Но в целом значение красивого, выверенного классической литературой и публичной речью слова, никогда не уйдет из культурного пространства. Иначе – деградация общества. 

- Тем не менее, население в центре страны мешает украинский с русским, на востоке -  русский с украинским, но это никого не волнует.

- Лингвистов, которые привыкли отвечать за речевой поступок, это волнует. Политиков – нет: они сами говорят на китчевом языке. Экономически и политически страна не готова к тому, чтобы проявить радикальное волнение, которое привело бы к созданию определенных образовательных сценариев. Это уже длится 15 лет. Если еще прибавить 15, мы теряем поколение как языковых личностей. А всем известно, что язык и мышление вещи связанные, то есть мы теряем по сути мыслящих людей, и это имеет отношение к государственной безопасности, а не просто к филологии.

Китчевый - пошлый, безвкусный

РИА «Новый Регион»