Расхождения между двумя сторонами отражают разницу культур.

В эти выходные в английском пригороде собрались министры финансов Большой семерки развитых стран. Разумеется, они вполне единодушно провозгласили, что миру нужен экономический рост. Однако здесь есть одна проблема. Когда речь заходит о том, что это означает в действительности, американцы с европейцами просто не могут договориться. Причем дело даже не в том, что они предпочитают разные подходы к экономическому анализу. Дело в фундаментальной разнице между культурами.

По общим отзывам, настроения на встрече были сердечными. Дела сейчас обстоят не слишком хорошо, но они бывали и хуже. В сложившихся обстоятельствах министры предпочли на время отложить в сторону опасения, связанные с радикальным японским экономическим экспериментом, который предвещает возвращение к международным валютным войнам. Однако переход Токио к монетарному экспансионизму не был единственным предметом противоречий.

Одни утверждают, что надежды нужно сообразовывать с реальностью. Даже когда экономика выберется из ямы, в которой она оказалась, Европа не вернется к временам, когда 3% роста выглядели обоснованной нормой. Намного вероятнее перспектива 1,5-2% роста, и то только после того, как еврозона решит проблему долга.

В то же утро видная фигура из Вашингтона предложила совершенно другой взгляд на происходящее. Рост в США составляет 2-2,5%: такие медленные темпы не могут удовлетворить администрацию Барака Обамы. Их нужно увеличить, чтобы снизить безработицу, а так как США не могут больше в одиночку служить двигателем глобального экономического роста, свой вклад должны внести другие крупные экономики, в том числе европейские. При этом безработица в США составляет 7,5%, а в еврозоне в среднем 12%.

Вашингтон считает, что он выиграл спор о том, как правильно реагировать на финансовый спад и доказал, что экономией роста не добьешься. Цифры, казалось бы, это подтверждают. Американская экономика растет, европейская держится на одном уровне. Конечно, США нужно что-то сделать с бюджетным дефицитом, но в целом они и с этим справляются — пусть даже процесс выглядит несколько неопрятно. Между тем, изрядная часть Европы, включая Британию, попалась в долговую ловушку — медленный рост нивелирует влияние сокращения расходов и роста налогов на объем государственного долга.

Однако если посмотреть на долговременные тенденции, окажется, что американские и европейские политики ставят перед собой прямо противоположные цели. Европейцы быстро стареют, и население во многих странах сокращается. Экстраполяция текущих тенденций в областях рождаемости и иммиграции показывает, что к 2050 году население Германии может сократиться примерно на десять миллионов человек, если не сильнее. 1,5% роста — это совсем не так плохо, если их плоды будут делить между собой меньшее количество людей. Между тем, широкомасштабная иммиграция обеспечивает США рост населения и его сравнительную молодость.

Таким образом, ключевое различие между двумя континентами носит культурный характер и частично проистекает из демографических показателей. США остаются двигателем предпринимательства и инноваций, Европа старается избегать риска. Это проявляется во всем — в робости политиков, в нежелании бизнеса инвестировать, в неготовности избирателей к переменам.

Именно этот настрой подталкивает немцев отказываться от ядерной энергетики, французов — выступать против малейших перемен в своей общественной модели, итальянцев — отвергать экономические реформы, а британцев с неприязнью относиться к новому строительству и руководствоваться принципом "только не в моем квартале". Последнее обеспечивает Британии острую нехватку жилья, проблемы с железными дорогами, автомобильными дорогами и аэропортами. За всем этим стоит одна общая тенденция — обусловленное культурой стремление европейцев (в первую очередь, тех из них, кто принадлежит к старшим поколениям) держаться того, что они имеют, сочетающееся с нежеланием развиваться в новых направлениях.

По материалам: The Financial Times, ИноСМИ.ру

Инф. delo.ua