Каждый, кому приходилось отрицать рационалистическую идею о прогрессе и о толковании истории как о непрерывном развитии человечества, поймет, что такое убеждение широко распространено, характерно для всех великих держав и в основе своей содержит примеры вырождения, медленного затухания, или крушение предшествующих великих цивилизаций. Если же мы заглянем глубже, мы столкнемся с различными проблемами, главной из которых будет вопросом о причине этого упадка. Фактически, этот вопрос нисколько не новый.

С восхищением рассматривая останки культур, чьи имена даже не дошли до нас, но которые, казалось, несли в себе, и в физическом плане, неземные величество и мощь, едва ли найдется кто-нибудь, не задавший себе вопроса об угасании этих культур, понимавший несостоятельность причин, приводимых для объяснений. Можно сказать спасибо Комте де Гобинеау за лучшее и самое известное изложение этой проблемы, а также за профессиональную критику основных предположений. Его вывод, основанный на расовой идее и расовой чистоте, также не лишен смысла, правда, его нужно дополнить некоторыми замечаниями о высшем порядке вещей.

Тут можно вспомнить много случаев, когда культура вырождалась, хотя раса ее была чистой, такой же чистой она была и в группах, подвергшихся медленному, безжалостному вымиранию, несмотря на сохранение своей изоляции, сравнимой с островной. На лицо может служить пример шведов и голландцев. На сегодняшний день их расовое положение такое же, как и 2 века тому назад, но сейчас вряд ли встретишь героический нрав и расовое сознание, которыми они когда-то обладали. Другие великие державы, казалось, просто находились в мумифицированном состоянии: внутри они уже давно были мертвы, и нужен был лишь незначительный толчок, чтобы полностью сломить их. Так произошло, например, с Перу, огромной солнечной Империей, которую разрушила небольшая группа авантюристов, прибывшая из самых затхлых мест Европы.

Если в вопросе о причине вырождения мы будем опираться исключительно на общепринятые убеждения, то найти правильный ответ станет еще сложней. Здесь дело в разделении всех культур на 2 основных типа. С одной стороны, это традиционные общества с однозначными и неизменными принципами, не зависящими от внешних явных различий. Их основа и суть их иерархического порядка заключается в метафизических, в высшей мере индивидуальных силе и действиях, посредством которых провозглашалось и подтверждалось все единственно человеческое, временное, приходящее и уходящее в историю. С другой стороны это современные общества, не являющиеся традиционными, исчерпываемые созданием исключительных человеческих и земных условий, их полным развитием, стремлением к жизни, полностью освобожденной от «высшего света». С точки зрения последних, вся история представляется как деградация, так как ранние культуры традиционного типа пришли во всемирный  упадок, в то время как интенсивно и решительно зарождается новая цивилизация современного типа.

Отсюда возникают два вопроса.

Во-первых, как могло это произойти? В основе теории об эволюции лежит логическая ошибка: невозможно, чтобы высшее возникало из низшего, а великое из малого. Но разве не то же самое ставит под сомнение теорию и об обратном развитии? Как может что-то высокое стать вновь низким? Если мы будем проводить простые аналогии, то нам будет легче разобраться в проблеме. Здоровый человек может заболеть, добрый может стать злым. Закон природы, которому подчинен каждый: любое живое существо сначала рождается, растет, приобретает силу, потом стареет, слабеет и в конце следует разрушение. И так далее. Но это лишь утверждения без объяснений, даже если мы будем считать эти аналогии связанными с нашей проблемой.

  Во-вторых, дело здесь не только в возможности вырождения какой-то отдельно взятой культуры, а в возможности окончания целого культурного периода, вместе с которым исчезнут и другие народы. Например, нам нужно не просто объяснить как древняя западная цивилизация пришла в упадок, но также указать причину, почему современная культура смогла покорить почти весь мир, и откуда в ней возникла такая сила, способная перевести столько народов на свою сторону и сохранять свое влияние даже в течение того времени, когда традиционные нации еще, казалось, не исчезли (вспомните, к примеру. Арийский Восток).

  Принимая во внимание все вышесказанное, мы не можем говорить лишь о материальном и экономическом порабощении. Это очень поверхностный подход по двум причинам. Во-первых, земли, завоеванные ради каких-либо материальных ценностей, подвергаются длительному влиянию культуры, в высшей степени соответствующей культуре завоевателя. По сути, можно утверждать, что европейские завоевания повсюду сеют «европеизацию», а именно современное рационалистическое, не приверженное традициям, индивидуалистическое мышление. Во-вторых, традиционное понятие культуры и государства иерархично, а не дуалистично. Его носители не будут, без уверенности в его хорошей защите, следовать принципу: «Принесите Цезарю все, что ему принадлежит» или «Мое королевство не от мира сего». Для нас «традиция» - это победоносное и созидательное существование в мире того, что не от этого мира, то есть в духовном мире, который воспринимается как могущество, превосходящее все человеческое и материальное.

  Это подлинно традиционное видение жизни, где запрещается говорить о материальных победах с пренебрежением. Напротив, материальное завоевание – признак, если не духовной победы, то, по крайней мере, духовной слабости или поражения культуры захваченных и потерявших свою самостоятельность народов. Везде где присутствовал «Дух», расцениваемый как могущественная сила, находились явные и не очень решения                       для противостояния техническому или материальному превосходству противника. Но этого не произошло. В таком случае нужно признать, что вырождение скрывалось за традиционной внешностью народов, покоренных современным миром. Тогда запад должен был быть культурой, в которой кризис, принявший уже глобальную форму, достиг своего критического уровня. Дегенерация на Западе, дошедшая до всеобъемлющего по своему влиянию уровня, с легкостью и не очень увлекала за собой народы, чей упадок еще не был настолько прогрессирующим, но чьи традиции уже лишились силы своей самобытности, и люди уже не могли защитить себя от внешней угрозы.

  Исходя из таких размышлений, мы получаем, что второй вопрос нашей проблемы приводит к первому. Все дело заключается в основном в значении и возможности вырождения, без связей с другими обстоятельствами.

  Теперь надо уяснить, что ошибочным бывает предположение, заявляющее, что иерархия традиционного общества строилась на тирании высших сословий. Это чисто современный взгляд, не имеющий ничего общего с традиционным. На самом деле, традиционная теория видела духовное движение как «действие без действия»; говорила о «недвижимом двигателе»; везде использовала символику «полюса»: неизменной оси, вокруг которой совершается заданное движение (мы показывали это везде, это и есть значение свастики, полярного креста); выделяла божественность, духовность, подлинную власть и ее влияние на своих подданных не через насилие, а через присутствие; и, наконец, использовала сравнение с магнитом, где и кроется, как мы видим, решение нашей проблемы.

  Может ли сегодня кто-нибудь представить, как истинные приверженцы «духа» и традиций смогут осуществить свои идеи, а именно взять и поставить людей на свои места, то есть управлять людьми. Или захочет ли кто-нибудь установить и поддерживать иерархический порядок, на основании которого они уже в явном виде предстанут как руководители. Это было бы глупо и бессмысленно. Но настоящим основанием для традиционного строя больше всего служит признание роли низших классов. Высший не нуждается в низшем, совсем наоборот. Сущность иерархии в том, что в некоторых людях присутствует что-то, что в остальных находится только в виде мысли, предчувствия, несосредоточенного усилия. Поэтому последние обреченно тянутся к первым, а их низкий уровень выражается в подчинении не чему-то постороннему, а собственному внутреннему «я». Здесь раскрывается секрет готовности к самопожертвованию, героизма, преданности, присущих традиционному миру, а также секрет авторитета, власти и спокойной мощи, на которую не может надеяться тяжело вооруженный тиран. Такими рассуждениями мы очень близко подобрались не только к решению проблемы вырождения, но и к возможности возникновения определенного упадка. Мы наверно еще не устали слышать, что успех любой революции показывает слабость и дегенерацию предшествующих правителей? Это утверждение очень предвзятое. Это можно объяснить на следующем примере: дикие псы были на привязи, и вдруг поводки ослабли: из этого следует, что руки, державшие привязь, обессилили.  

Инф.youknowthat.ru